могла бы, чего доброго, разбить колени. Хотя какие колени – ногу бы не сломать ненароком! Конечно, кости на корабле сращивали за пару дней, не то что ещё 70 лет назад на Земле, но почему-то Морин вообще не была уверена, что капитан Шад не бросит её в таком случае здесь.
Конечно, опасалась она напрасно, ведь капитан нёс ответственность за экипаж перед командованием Флота. Но некоторые мысли очень трудно выкинуть из головы, какими бы абсурдными они ни были.
Подъём давался тяжело. Гора, хотя и казалась пологой, была довольно высокой и трудной для восхождения. У Морин сбилось дыхание и начали ныть мышцы, причём не только в ногах, а во всём теле. Она думала, что и колшарец испытывал трудности, ведь он, насколько Морин знала, тоже не лазал по горам каждую неделю, однако капитан держался молодцом.
Пару раз он оборачивался и спрашивал:
– Как вы, Морин? Не слишком устали?
Её было противно его участие. Не хватало ещё признаться в слабости!
– Нет, – отвечала она, щурясь от солнца, что выглядывало из-за спины капитана. В его лучах серебряные волосы колшарца сияли, создавая вокруг его головы ореол. – Благодарю вас, аш.
Тогда он отворачивался, и восхождение продолжалось.
– Я так давно не был в высадке, – поведал Морин капитан Шад после того, как в очередной раз справился о её состоянии.
И хотя это подтверждало предположение девушки о том, что подобные походы у капитана случались ненамного чаще, чем у неё, про себя она взмолилась:
«О, нет! Только не начинай!»
Но, разумеется, бесполезно.
– Представляете, лет пять уже, наверное, – продолжал капитан. – Отсиживался, можно сказать, за спинами подчинённых.
– Что же вас… в этот раз заставило… изменить своё решение? – приходилось делать паузы, чтобы успевать дышать.
– Захотелось новых впечатлений, – отозвался колшарец. Он, похоже, совершенно не распознал в её голосе ехидства. – Не всё же мне мерить шагами мостик, раздавая приказы. Душа требует дела, а тело – движения.
Вот чего-чего, а движения у них в этот день было более чем достаточно.
К счастью, подъём наконец завершился. Морин и капитан вышли на плато, довольно узкое, но очень протяжённое в длину. Им осталось лишь преодолеть небольшое расстояние до обрыва, который, согласно картам, ждал их с другой стороны горы, и увидеть, наконец, то, за чем они так долго сюда карабкались. Пускай Морин и не знала, что именно.
К обрыву они подошли бок о бок, и вид, открывшийся их глазам, заставил Морин забыть о близости ненавистного капитана. В желтоватом свете солнца, клонящегося к долине, дышала огромная степь. Ковёр желтоватых, кажущихся сухими трав покрывался мурашками волн от ветра. Вдали темнели другие горы, не такие высокие, как та, на которой стояли Морин с капитаном.
Этот вид напомнил Морин Хакасию – один из регионов в России, куда она как-то ездила в гости к друзьям. Там тоже была степь, рыжая от жарков в середине лета, горы и чувство, что здесь, если ты захочешь, никто не найдёт тебя и не заставить делать что-то против воли.
– Красиво, –