есть.
‒ Помнится мне, ты была страшной модницей. Любила строгий стиль и туфли на высокой шпильке.
‒ И сейчас люблю, ‒ вытаскиваю две коробки с великолепными лодочками синего и зелёного цветов. ‒ Слава богу, хоть размер ноги не изменился. Успела забрать всю обувь из дома Орехова, свои вещи и Егора.
‒ Много твоего там осталось?
‒ Нет. По мелочи, но и этого очень жалко. Альбом Егорки не забрала, в который вкладывала все его фото с самого рождения ‒ это ценное. Но Ирка выбросит. Для неё это важности не имеет, ‒ пожимаю плечами, вновь хлюпая носом.
В доме Юры осталось множество вещей, которые мне были дороги. На сборы мне выделили три часа, и, растерявшись, в спешке о многом я просто не вспомнила, забирала самое основное.
‒ В очередной раз козёл. ‒ Янка бьёт по кровати кулаком, поджимая пухлые губы.
‒ Ладно, ‒ смахиваю слезинки, ‒ всё уже сделано. Сейчас мне нужно строить свою жизнь заново, без надежды на его помощь. Представить, что я одна, совсем, и рассчитывать могу исключительно на себя.
‒ У тебя есть мы. ‒ Сестра начинает спорить. ‒ Мы всегда поможем.
‒ Я знаю, ‒ присаживаюсь рядом и беру её ладонь в свою, мягко поглаживая. ‒ Но я не могу постоянно скидывать на вас с мамой свои проблемы. Мне нужно учиться жить без чьей-либо поддержки.
‒ А я помогу, да?
‒ Конечно! К тому же вряд ли первые дни я смогу забирать Егора из садика, справишься?
‒ Ты ещё спрашиваешь? ‒ фыркает. ‒ Вместе с Мишей. Да даже если Мишка болеть будет, Егора отведу и приведу.
‒ Знаешь, ‒ задумавшись, застываю, ‒ мы у тебя месяц живём, и Егорка не болел ни разу. В доме Орехова с больничного не вылезали.
‒ Я тебе говорила, что аура там плохая, ‒ тычет в меня пальцем. ‒ А всё потому, что свекровь твоя кого только не приводила на смотрины: посмотрите, какой Юрочка дом построил; посмотрите, какие окна большие; посмотрите, какие двери поставил. Типа, он сам это, своими нежными ручками сделал.
‒ Да, меня этот момент раздражал, но слова же нельзя было сказать.
‒ Зато у меня никаких посторонних, смотрин и твоей свекрови. ‒ Янка довольно улыбается. ‒ Кстати, бывший босс уволен, в компании новый? ‒ Ее серые глазки загораются.
‒ Насколько я поняла со слов Светланы Владимировны, да.
‒ А представляешь, там мужчина-красавец, которому ты сразу понравишься?
‒ Да брось, ‒ кривлюсь, ‒ может, не мужчина, может, не красавец. И вообще, сейчас я не готова к отношениям. Мне бы эти прожевать и проглотить.
‒ Глотай быстрее, а? ‒ фыркает сестра и поднимается, чтобы потянуть меня на кухню. ‒ А то два года жевать будешь.
‒ Я стараюсь, ‒ вспыхиваю, в который раз собираясь объяснить сестре, что невозможно за такое короткое время вырвать Юру из души и памяти.
Мы болтаем за готовкой ужина. Яна периодически отвлекается на своих клиентов. Бойкая блондинка с серыми глазами и подвешенным языком, она импонирует людям, привлекает их внимание. Скромничает, когда рассказывает об одном возможном мужчине, потому как ей часто оказывают знаки внимания даже на