хмурила брови, силясь вспомнить Его имя, в своих мыслях я всегда возвышала Его над всеми, обожествляла, почти поклонялась. Но имя… Оно было каким-то не Его, невеличественным, ненужным. Он был тенью, скрытым мозгом. Имя… Я даже не уверена, что в действительности знаю его. Даже руны не давали чёткого ответа. Нет, не стоит мне его называть, боюсь, что, ошибаясь, я могу попасть в точку, и тогда моя жизнь окончательно пойдёт трещиной.
–Я спала в квартире 146, в комнате…
– Коматозной девушки, весь город знает, но почему только сейчас?
Я тяжело повела плечами, чувствуя, как слабость шалью окутала плечи.
– Её муж решил развестись, он целый год получал с её номера СМС и был не в курсе, что она в больнице.
– Глупости, – нахмурился мой мужчина. – Мужу сообщают в первую очередь.
Я не знаю, я не следователь, а всего лишь… А кто? Гадалка? Я потёрла переносицу, звучит очень глупо и даже унизительно, но мне пока не подобрать более подходящего определения.
– Дело в цветах, в аромате. Виктор унёс один из горшков, и только тогда я смогла очнуться.
– Ты всё это время спала? – глаза моего собеседника потемнели, а наволочка затрещала под его руками.
Я смежила веки.
– Я хочу есть, – получилось жалобнее, чем хотелось. Кровать моментально выпрямилась, а быстрые шаги удалились на кухню. Мне было почти стыдно за доставленное неудобство, но сейчас это было легче, чем отвечать на вопросы без ответа.
Он пришёл через пару минут с тарелкой куриного бульона. Молча поджав губы, накормил меня с ложечки, обтёр губы полотенцем, поправил катетер на руке, плотно обмотал его бинтом, чтобы рука не сгибалась.
– Ты не разобралась, – он хмуро закутал меня в одеяло и взглядом приказал молчать. Я повиновалась, пытаясь соотнести его образ с событиями в моей жизни. Я встретила его в тот же день, что пришла на работу, он был строг и саркастичен. Ему я не понравилась, и он особо этого не скрывал.
– Вы расследовали без лаборатории, полагаясь только на чутье и твои умения. Но, как я понимаю, воздух был отравлен, тот цветок…
– Там был плюшевый медведь, – я отвлеклась от своих воспоминаний. – Он пахнет даже острее, чем цветы в этой комнате, а ещё пол, он был липким… – Я крепко задумалась, представляя розовый в золотых прожилках линолеум. – Но не грязным, да. Его мыли каким-то раствором и… Если голова слишком близко к полу, то теряешь сознание, – я сжалась, уж слишком нехорошим взглядом одарил меня мужчина.
– Я так понимаю, как только это случалось, Виктор тебя укрывал одеялом, поливал цветочки и снова уходил по своим делам?
– Не он, – горло опять сжало неприятным спазмом. – Там был другой и женщина. Он поднимал меня с пола и укладывал в кровать. А Виктор… поливал цветы, – мне стало смешно почти до слез. Сколько бы мне понадобилось времени, чтобы очнуться, если бы эти чёртовы цветы засохли? Он сам продлевал мои мучения, я вспомнила прикосновение ледяных пальцев, и меня пробила дрожь.
Он вышел, на ходу связываясь с кем-то по телефону, решая мои проблемы,