Смущена? Не верит?
– Тебя интересует, как это происходит технически? Дамы, прекрасные и не очень, просто договариваются с охраной, и та на время отключает видеонаблюдение и притормаживает со своей заботой.
Но внутренний голос вмешивается в мой рассказ и нудно талдычит, что я всегда, оказывается, любил только тебя, а не всяких там дам, прекрасных и разных. Где ж ты раньше-то был, дружок подзабытый, со своим тайным знанием?
Однако, расслабься, ответного чувства я от тебя не жду, это было бы непростительной наивностью с моей стороны. Я жажду любви от твоего мужа. Поведай же ему о моих чувствах к нему и проследи, чтобы с эпиляцией и со всем прочим у него всё было тип-топ – как у тебя в славные давние времена. Твой взгляд на дверь – такой непроизвольный – даёт понять, что мысленно ты уже там, на воле. Что ж, дело сделано, задание тобою исполнено на пять с жирным плюсом, и откровения мои не интересуют тебя уже ни в малейшей степени. Начнёшь прощаться?
«Я рада, что у тебя тут всё так замечательно. Я что-нибудь могу для тебя сделать?»
– А ты готова прям на всё?
«Ну, я готова на многое».
– Ты в школе проходила арифметику и даже закончила технический вуз. Давай так: если «всё» – это сто процентов, то твоё «многое» – это сколько?
Ты кончила технический вуз и даже работала ну типа как инженером – пару лет, если мне память не изменяет, но техника и схожие с ней премудрости так и остались для тебя неродными, что было ясно тебе даже лучше, чем кому-либо постороннему. Истинным же твоим призванием было незлонамеренное разбиение о свою неприступность сердец таких горемык, как я и все мои тогдашние конкуренты, как первый твой – ещё студенческий – мужчина, согласно легенде смытый из твоей жизни навсегда за появление в ней раз под утро в неподобающем виде, как, наконец, Замухрышкин – последняя, хотелось бы верить, по времени, но не по важности из твоих жертв.
«Многое – это многое».
Ответ вполне в твоём духе. И вот мы мнёмся, словно не в состоянии выговорить «пять процентов», «три процента», «один процент», «ноль целых и ноль в периоде». Но ведь всё равно же не ноль!
– В таком случае помни, что я ещё есть. Есть вообще – и в твоей жизни в особенности.
Это первое. А из более приземлённого, но не столь, разумеется, важного, мне нужны тренажёры на разные группы мышц, а то я совсем тут увяну – без тебя и без тренажёров. Особенно страдает одна важная мышца, она тут халтурит, ленится, но ты появилась – и она заработала, и как заработала! И хорошо б ты выхлопотала для меня телевизор. Я хочу, чтобы ты иногда появлялась в нём и – совсем уж иногда – спускалась из него ко мне. Поэтому фоторамка с твоею фоткой меня не устроит – не предлагай, из фоторамки ты так просто не выпрыгнешь: края помешают. А ещё мне нужна сан-вет-прозекторская, где я мог бы препарировать лукраедок, ибо у меня появилась гипотеза, какая – пока не скажу, а то разболтаете. И ещё…
«Я помню. Ну ладно, мне пора».
Ты обо мне помнишь… Так и я о тебе помню. Ещё б не помнить: на тебе практически кончилась