тыкв их парней, была не большой, с толстой короткой тёмной косичкой, в общем пока самая красивая, можно и познакомиться с одной или парочкой.
Я спросил встречного енота про скупку. Тот сразу заинтересовался, осматривая меня. Усмехнулся жуликоватой как у всей расы и их тотема мордой, сказал:
– Гони трям, скажу цены. Не навру, найдёшь меня в таверне «У Киборга», она рядом с портом. Ну и я тебя не поведу в трущобы или подземелья, где скупят подороже или башку открутят. Это же ты тут устроил сеанс массового избавления от запоров? Я Кроник, скупка принадлежит моей тёте. Но тебя кидать не будем, ты нам ещё притащишь, как в ценах разберёшься… Так, что там у тебя в мешке?.. Ну, пара трямов. А вот почти новый незаблокированный даргский боевой бластер триста стоит, скупка краденого для тебя, как для родного, двести. Нафига тебе два? Или ты наёмный стрелок? Ну да они с другими ходят, а говнопушка стоит полсотни, а годный бластер сотню.
– А я… Дятел, – представился я, подумав, что надо бы сменить кликуху на более крутую, хотя кто может всё продолбить, не зная преград?
Отдал единственный трям. Кроник проводил меня на сотню метров обратно по этой главной улице в приличный семиэтажный дом. На втором этаже в заставленной стеллажами с барахлом и харчами большой комнате меня встретила умилительная вроде как молодая енотиха в серебристом в чёрный горох платье, с бластером на бедре, перемигнувшаяся с племяшом, который сразу слинял. Но сначала ловко вскрыл мой бластер, не спрашивая, дозрел ли я до его продажи, маленькими щипчиками выдрал одну микросхемку и крохотной шлифовальной машинкой зашлифовал пару надписей внутри корпуса, тоже любезно проделал и со второй моей пушкой, потратив на всё минуту и усмехнувшись:
– Сочтёмся потом. А тётя меченое не скупает.
Я легко сдал за два тряма мешок с харчами, а вот за бластер возникла нешуточная борьба. Тётушка, усадив меня на диванчик и наливая мне пузырящийся слабый хмельной напиток, начала с сотни, но я стоял как скала на двух сотнях… Умею я торговаться, а еноточка умеет понравиться, и сидя у меня на коленях и тычась потешной мордашкой в меня, с хихиканьем прибавляла по паре трямов. А тела у еноточек под мехом, ну точь-в-точь, как у макокочек… А как умеет ёрзать восхитительной попой… В итоге я вышел из норки очаровательной скупщицы через пару часов слегка хмельной и очень довольный, напутствуемый усталым воркованием еноточки: «Приноси, Дятел, свой лингвошлем, полторы тыщи без разговоров дам, да к другим не ходи, поторгуемся ещё», глядя на появившиеся звёзды, звеня в кошеле 136 трямами – причём десятки треугольные, а сотня квадратная – и напевая:
– Знает только ночь глубокая,
Как поладили они.
Распрямись ты, рожь высокая,
Тайну свято сохрани.
Хотел пойти к таверне «У Киборга», но навстречу мне пробежала оживлённо щебетавшая стайка вергяночек в легкомысленных нарядах, и я пошёл за ними. Недалеко, на центральную площадь.
На площади разворачивалась