его предназначение? Я бы решил, батя что-то красил, а эта хрень нужна, чтоб краску развести или убрать ее, если вдруг случайно мазнешь не там, где надо. Но по соседству, как видишь, ни одной ограды, которую недавно красили.
– Может, он только собирался…
– Красить ограду? Сомневаюсь. Чего ж тогда сбежал? Опять же банку с краской я не нашел. Значит, он что-то оттирал вот на этом памятнике.
Мы внимательно осмотрели надгробье, и стало ясно: Вадим скорее всего прав. На черном камне остались едва заметные следы красной краски.
– Так, может, он по домам из-за этого бегал? – сказала я.
– Спросим у него?
– Мы здесь вроде бы на отдыхе, в гостях у добрых друзей…
– Ага, – хмыкнул Вадим. – Как мы разберемся в местной чертовщине, не задавая гражданам вопросов? А как только мы начнем их задавать, наша легенда сыграет в ящик.
Вадим вернул бутылку и тряпку на прежнее место, и мы покинули кладбище.
Я взглянула на часы. С того момента, как мы оставили дом Ключникова, прошло довольно много времени. Возможно, Павел Аркадьевич уже вернулся.
– Идем обедать? – спросил Вадим, и мы зашагали к площади.
На дорожке возле дома Ключникова стоял белый «Порш». Значит, кто-то из хозяев действительно вернулся. Дверь нам открыла Варя и заговорила с преувеличенным воодушевлением:
– Проходите, проходите, пожалуйста. Павел Аркадьевич вас спрашивал. Все за стол уже садятся…
Все, как оказалось, это сам Ключников и его супруга, высокая, очень худая женщина в ярко-красном платье с обнаженной спиной. Такой наряд мог быть уместен в Голливуде, и то году эдак в тридцатом, а в российской глубинке отдавал белой горячкой. Может, во мне зависть говорит? Определить возраст супруги Ключникова было невозможно. С таким слоем макияжа не поймешь, где заканчивалась она и начиналась иллюзия.
– Очень рад вас видеть, – вскакивая с кресла при нашем появлении, произнес Ключников. – Дорогая, знакомься. Это ближайший друг моего партнера, Вадим…
– Можно просто Вадим, – широко улыбнулся Волошин, не дав произнести Ключникову свое отчество, при этом весьма красноречиво взглянув на супругу. Взгляд его обещал сиюминутное блаженство и любовь до гроба, согласитесь, при таком раскладе заморачиваться отчеством и впрямь ни к чему.
– Людмила, – произнесла Ключникова с алчным интересом, точно успела стать вдовой. Муж, безусловно, обратил внимание и на улыбку Вадима, и на блеск в глазах жены, но остался к ним равнодушен, что также наводило на размышления. Бергман, кстати, считал, что провоцировать клиента не только можно, но и нужно, Волошин указаниям четко следовал.
Наше знакомство с мадам вышло молниеносным, я представилась, она кивнула и, похоже, тут же забыла про меня.
– Давайте обедать, – предложил Ключников. – Мы с дороги… да и вам пора подкрепиться.
Стол был накрыт на веранде. Маркиза создавала приятную тень, два вентилятора – прохладу. Инструментальная музыка, тихая, ненавязчивая, отлично подходила данной идиллии. Однако мы-то успели убедиться, идиллией