дали клятву убить в своих прошлых жизнях? Сколько я, по-твоему, должна выпить, чтоб в такое поверить? Кстати, а что мы с ним будем делать, если он действительно объявится? В самом деле убьем? Хотелось бы знать, есть подходящая статья в Уголовном кодексе или там ни слова о кармических врагах?
Он криво усмехнулся.
– Я всего лишь солдат. А на войне все просто. Есть свои, и есть чужие. Свои – это ты, Поэт и Джокер. В дискуссиях я не силен, но точно знаю: в битве выигрывает тот, кто действует, веря в свою правоту и победу.
– Наши всегда правы, и без вариантов, – съязвила я.
– Лучше не скажешь, – радостно кивнул Вадим. – Я, конечно, не прочь потрепаться, но, может, мы займемся делами, за которые нам неплохо платят?
Чертыхаясь сквозь зубы, я направилась к калитке, Вадим весьма охотно за мной последовал. Мне хватило минут десяти, чтобы успокоиться, я пошла медленно, задышала ровнее. Волошин что-то весело насвистывал, вышагивая рядом.
– Ты в него влюбилась? – вдруг спросил он, повергнув меня в легкий шок. – Поэтому и Димку бросила?
– Влюбилась в Бергмана? Совсем с ума сошел?
– Уж очень ты психовала, что он застукал нас в постели.
– Согласись, это выглядело… как бы сказать помягче… вчера мы расстались с Димкой, а сегодня я уже с удобствами устроилась в постели у другого. У приличных девушек между первым действием и вторым обычно промежуток побольше.
– Ты мне не заливаешь? – удивился он. – Это в самом деле так?
– А как? Ладно, все, закончили об этом.
– Хорошо. Просто я считал тебя человеком, которому плевать на все условности.
– Наверное, зря считал.
– Наверное. А куда, собственно, ты так бежишь?
– Хочу еще раз взглянуть на дом Ситникова.
Мы поднимались от дороги к дому, когда Вадим взял меня за руку, молча кивнув в сторону картофельного поля. По его кромке шла женщина, сутулясь, словно стараясь стать меньше ростом, и нервно оглядываясь. Платье на ней было темное, с яркими маками по подолу, но я сразу поняла, кто перед нами: женщина в белом.
Мы поспешили укрыться за кустами боярышника, продолжая наблюдать за ней. Оглядевшись уже в который раз, она побежала прямо через поле, вне всякого сомнения, путь ее лежал к дому Ситникова. Наконец женщина, поднялась на крыльцо, подергала одну из досок, которой была заколочена крест-накрест дверь, и зло выругалась. После чего перебралась к окну. Доски и тут оказались крепкими, что ее не порадовало. Она начала обходить дом, и мы тоже. Женщина была так увлечена, что на окружающее мало обращала внимания, вот мы и рискнули приблизиться.
– Она хочет попасть в дом, – прошептала я.
Очень ценное замечание. Вчера мы ее спугнули, неизвестно, где она провела ночь, по крайней мере часть ночи. Может, она ищет новое пристанище? Несчастная бездомная, которой мы усложнили жизнь…
Женщина, проверяя по пути все окна, подошла к задней двери дома, низкой, давно не крашенной. Дверь также оказалась заколоченной. Широкая доска, прибитая наискосок, выглядела