острая боль вот тут, – я показала в область своей груди, – и мышцы все сковало.
– Да, спазм я увидел и убрал, а вот здесь, хм-м-м… здесь все в порядке, никаких изменений, – он задумчиво посмотрел будто сквозь меня. – Я ничего плохого не вижу. Не понимаю…
Усадив меня на стул, Корстон убрал на кухне все осколки, залечил свои ноги, вымыл пол от крови и налил в заварник кипяток. Именно в этот момент раздался мелодичный дверной звонок.
– Пациент? – спросил круст, вопросительно подняв брови.
Я посмотрела на часы и утвердительно кивнула. Корстон кивнул в ответ и пошел открывать дверь. Спустя пару минут я услышала голоса – женский, незнакомый мужской и детский. Звонкий детский голосок что-то весело рассказывал, не замолкая ни на минуту.
– Алёна, солнышко, подожди, дай мне поговорить с доктором, – ласково сказала женщина.
Голоса отдалились, так как люди направились в сторону медицинского кабинета, который мы оборудовали специально для приема пациентов.
Я быстро допила свой чай и пошла к ним. Обычно я всегда присутствую на приемах и помогаю крусту в составлении плана лечения и просто в общении с пациентами и их родственниками. В силу неполного знания нашего мира Корстону может понадобиться информационная помощь.
Проходя через гостиную, я столкнулась с мужчиной – незнакомец в черном спортивном костюме с любопытством рассматривал комнату.
– Здравствуйте, – поприветствовала его я. – Вы отец Алёны?
– Я? – испуганно спросил мужчина, не ожидая меня увидеть. – Да. То есть нет. Я родственник. А вы?
– Я? – растерянно спросила я. – Я помощник доктора. Его жена.
Мы с Кори еще не оформили официально наши отношения, но заявление уже подали и на этих выходных пойдем в ЗАГС. Но незнакомцу это знать ни к чему.
– Подскажите, пожалуйста, имя доктора, а то я как-то не спросил.
– Константин, – ответила я. Это имя мы указали в паспорте, чтобы у людей не возникали вопросы по поводу необычного имени.
– Костя, значит, – задумчиво произнес мужчина.
– Константин Андреевич, – настойчиво сказала я.
– Понял, – ответил мужчина и отправился в сторону медкабинета.
Когда я вошла следом за ним в кабинет, Корстон уже начал осмотр девочки, а женщина рассказывала свою историю:
– Когда моя малышка родилась, врачи увидели, что ее кожа красная, будто ошпаренная. Алёнка плакала и кричала. Её сразу забрали в отделение патологии, даже не дав мне подержать свою дочь. Там ей назначили лечение, и она лежала в палате одна под лампой. Мое сердце рвалось на части, но я улыбалась и говорила: «Всё будет хорошо, моя доченька, я никогда тебя не брошу! Мы справимся!», а потом ревела от страха и растерянности, выходя из палаты. Еще в больнице мне дали понять, что от этой болезни нет лекарства, и дочку не могут вылечить полностью. Единственное, что можно сделать – это постоянно, по нескольку раз в день обрабатывать ее кожу, чтобы снять боль и максимально защитить от инфекций. Тогда в больнице я пережила