за несколько недель, ухаживая за матерью. Оставшиеся деньги Офальд разделил с Улапой. Его доля составила триста крон. Помимо этих денег, у брата с сестрой была довольно внушительная сумма в банке, составлявшая больше двух тысяч крон. Досталась она им так.
Среди родственников матери, живших в Тишапле, к которым Офальд ездил оправляться после легочной болезни, была Грубьлава Телгир, крестьянка, вышедшая замуж за трудолюбивого фермера, нажившая неплохое состояние и скончавшаяся два года назад, пережив мужа на десять лет. Детей у пары не было, поэтому все свое имущество двоюродная бабушка Офальда и Улапы завещала своей сестре Ганиноа, а в случае ее смерти наследство следовало разделить между тремя племянницами Грубьлавы: Ралкой, Ганиноа, названной в честь матери, и Зиеряте. Мать Ралки умерла всего год назад, и солидное наследство ее сестры, согласно завещанию, было разделено на три части. Таким образом, после смерти Ралки Офальд и Улапа получили еще и эти деньги, оставшиеся лежать в банке в качестве вклада под проценты, составлявшие около ста десяти крон в год.
В начале февраля Офальд ехал в Неав довольно обеспеченным молодым человеком с тремястами кронами в кармане и ежемесячным доходом в 75 крон (учитель гимназии с десятилетним стажем получал примерно столько же). За комнату Телгир платил десять крон в месяц, а остальные деньги тратил так, как ему хотелось. Васгуту, приехавшему к Офальду через две недели и поселившемуся с ним в одной комнате, приятель о своем финансовом положении не рассказывал, с удовольствием уписывал домашние продукты, которые фрау Бекучик посылала сыну раз в месяц, и завтракал скромно: хлебом с маслом, иногда с сыром или ветчиной, пил молоко. Друг Телгира получал от родителей тридцать крон в месяц, из которых двадцать отдавал за комнату и аренду рояля, а на остальные жил, пробиваясь частными уроками и подработкой в различных оркестрах, уверенный, что Офальд живет едва ли не скромнее его. Тот же редко себе в чем-то отказывал. Он по-прежнему практически не пользовался городским транспортом, предпочитая ходить по столице пешком, но раз или два в неделю позволял себе пообедать в хорошем ресторане, тогда как Бекучек питался исключительно в муниципальных столовых, покупал одежду, книги, газеты, с удовольствием посещал оперу, кинотеатры, выставки, городские театры и музеи. Неудивительно, что деньги у Телгира таяли с невероятной скоростью, и дня за три до поступления очередных выплат он оставался на мели, действительно живя чуть ли не впроголодь. В мае юноше пришлось опустошить свою часть банковского счета: он не желал пропускать ни одной оперы, продолжал хорошо одеваться, а кроме того на протяжении полутора месяцев платил довольно большие деньги за частные уроки.
Несмотря на такую внешне беспорядочную жизнь, Офальд много, хоть и непоследовательно, работал над собой. Сразу после приезда, вооружившись рекомендательным письмом от хозяйки фарурской квартиры на Селюбестанг, он отправился к профессору Лерролу,