Маруськи и оттащил к порталу – пусть у динозавров вежливости поучатся!
Маруська
Неспокойно стало в Марсиановке. Всякая нечисть из портала лезет. Раз все кактусы в огороде переломали. Ох, и ругалась моя благоверная. Голос у нее знатный, грудь большая, заголосит – точно певица оперная. Аж воробьи на лету падают.
К соседям однажды какой-то макак из прошлого прискакал, да на пальме и прижился. Сначала кокосами в них пулял, а по ночам плоды кактусов таскал – ох и сладкие они! Пальчики оближешь. Вот он и дооблизывался, бдительность потерял – соседи его и скрутили. Хотели обратно в портал закинуть, да пожалели. Соседка давно о ребеночке мечтала, да какие тут ребеночки у портала – оттуда такое искажение прёт, не то, что дети, коровы с двумя выменями рождаются. Так и прижился макак у соседей, уже каменное орудие делать начал, в огороде помогать. Маруська иногда встанет у изгороди и смотрит, как он с кошкой играется – вылитый ребенок, так слезу и смахнет.
Хорошая она, моя Маруська – такие борщи варит! К нам аж копы из будущего приноровились обедать ходить. Типа выслеживают особо опасного преступника в прошлом, а сами к нам. Маруська с них недорого за бизнес-ланч берет – борщ с пампушками, стопка кактусовки и пюре с котлетой – один нанорубин. Хочет себе нанорубиновые серьги и кулончик сделать. Пустячок, а в Марсиановке ни у кого таких нет.
Только не нравится мне, как копы на нее посматривают, особенно после кактусовки, так в декольте глазами и проваливаются. Уж больно моя Маруська фигуристая. В кого такая? Тёщу ветром в портал затянуло – неделю искали, не нашли. Только у одного динозавра я подозрительную шляпку на голове видел. Вроде похожа. Но Маруське не стал говорить, она от расстройства худеет.
Ну так вот, к чему я всё это рассказываю? Послала меня однажды Маруська за арбузом. Они у портала особенно крупные, да сладкие. Иду я, такая красота кругом: тут березки как свечечки стоят, листиками трясут, там пальмы свои веера раскрыли, обмахиваются. За большим валуном портал. Воздух возле него всегда как будто колышется. А сегодня как-то особенно волнами идёт.
«Ладно, – думаю, – выберу арбуз покрупнее, да домой за дозиметром». Если что не так, мы всегда с Маруськой в подпольном бункере хоронимся. Такая у нас там кровать королевская! Так что не скучаем. Один раз месяц на поверхность не выходили. А что? Сорняки, правда, в огороде выше кактусов стали.
Стучу я по арбузу, вдруг слышу, будто стонет кто-то тоненьким женским голосом. Красиво, да с переливами. Оглянулся. Батюшки! За валуном корабь межпланетный, на яйцо похожий, люк откинул, а на трапике девушка лежит в серебристом обтягивающем скафандре. Щиток на шлеме сдвинула, а рукой по бедру шарит.
Подошел я к ней. Смотрю, лицо нежное, совсем девочка, за щечки так потрепать и хочется. Приоткрыла она глазки и опять застонала. Я у нее и так и эдак выпытывал, чем помочь, а она что-то на своем лепечет, ничего не разобрать. Наклонился поближе, а она как обхватит меня, руки сильные, сразу видно, что инопланетянка.