кучу белья каждое утро, труднее подпрыгивать, чтобы отщипывать его. И моей маме трудно уже ездить в аэропорт, и она встречает меня дома. А кого-то уже нет во дворе. Да и я, как бы далеко ни заезжал, вопреки всем законам Эйнштейна старею также. Мой двор, куда мы приехали сразу в 45‑м, где мы знаем друг друга как муж и жена, где жаркими ночами лежим на своих верандах и переговариваемся, где утром выскакивает намыленный жилец второго этажа и кричит вниз:
– Даша, закройте воду: мне нечем смыть!
– А я что, по-вашему, я тоже в мыле. У меня дети в мыле… В общем, я крикну – вы откроете. Вы крикнете – я закрою.
Двор, где ничего нельзя удержать в секрете:
– Что вы несете, Гриша, в одеяле с женой? Что-то тяжелое, квадратное, похожее на телевизор?
– Телевизор.
– Если мне не изменяет зрение, вы недавно покупали один телевизор.
– Этот нам подарил сын.
– Какой сын, когда он вам подарил, что вы рассказываете, противно слушать?! Надежда Тимофеевна, что это у вас в руках такое круглое?
– Это левая краска, занесли во двор.
– Какая это краска?
– Я вам говорю, левая.
– Я понимаю, левая, но она же имеет цвет.
– Левое бордо.
– Что вы будете красить?
– Плинтуса и наличники.
– Я тоже хочу.
– Идите к Даше. Там уже сидит продавец.
Мой двор, жители которого с восьми утра учителя, врачи, канатчики, столяры, а в пять они снова – тетя Рита, дядя Коля, баба Даша.
– С приездом, Миша. Откуда?
– Из Ленинграда.
– Тянет в Одессу… Слушай, тут слух идет… Неужели это правда? Такой человек… Это правда?
– Это неправда.
– Я же говорю: такой человек. Конечно, это неправда… А что с командой КВН? Команда грустит?..
– Нет.
– Конечно нет. Грустить из-за Баку? Терять здоровье из-за Баку?! Таких Баку еще будет и будет, а Одесса требует жизни… Что ты смеёсся? Я не прав?
– Ты прав.
Из Одессы можно выезжать, можно уехать навсегда, но сюда нельзя не вернуться. Здесь, когда доходит до дела, все моряки, все рыбаки, все врачи и все больные… И когда была холера, в Одессе стало еще лучше.
Холера в Одессе. Курортники в панике покинули гостеприимный город. На крышах вагонов битком, купе забиты, а в городе стало тихо: холера в Одессе… В ресторане свободно: «Заходите, рекомендуем…» В магазинах от вашего появления начинается здоровая суета. В трамвае вы могли уступить место женщине без опасения, что на него тут же ринется быстрый конкурент. Холера в Одессе!.. В городе стало так чисто, что можно было лежать на асфальте. На улицах появились растерянные такси с зелеными огоньками, чего не наблюдалось с 13‑го года.
И стаканы в забегаловках вымыты, и трубы все исправлены, и туалетики в порядке, и личики у всех чистые, и мы моем ручки до еды и после еды, и кипятком, и чистим, и пьем тетрациклин, и взаимовежливы… Вся холера стоит той вежливости, которая появилась