собна желать чего-либо столь страстно. Она трезво смотрела на вещи и не питала особых надежд на светлое будущее, все ее мысли и мечты давно уже не простирались далее границ прихода Чорливуд. Но внезапно новость о том, что при Оксфордском университете открылся женский колледж, поразила ее с силой стрелы, пронзившей сердце насквозь.
Сначала Аннабель гнала от себя мысли об учебе, но ровно через неделю ее самообладание, приобретенное с таким трудом, рухнуло. Ведь желание учиться не было пустой блажью. Сколько бы еще лет пришлось Аннабель провести в обветшавшем доме незадачливого Гилберта? Идти ей некуда, средств к существованию у нее нет. Не дай бог, кузен окончательно разорится, и значит, дальше – другой дом, где она вполне может стать легкой добычей распутного хозяина… Днем Аннабель как на автомате крутилась по хозяйству. Ночами же к ней приходило осознание своего положения: она все время ходит по краю пропасти, на дне которой ее поджидает старость в работном доме. И в своих кошмарах каждую ночь она срывалась и летела в эту бездну…
Пальцы нащупали тонкий конверт в кармане фартука. Письмо о ее зачислении в Оксфорд. Хорошее образование могло бы остановить падение.
– Разговор окончен, – сказал Гилберт.
Ее руки сжались в кулаки. Спокойно. Сохраняй спокойствие.
– Я вовсе не хотела ссориться с вами, – тихо сказала она. – Наоборот, думала, вы будете в восторге.
Вопиющая ложь, разумеется.
Гилберт нахмурился.
– В восторге? От чего это? – Гнев на его лице сменился чем-то вроде беспокойства. – Ты не заболела?
– Ну как же, учитывая, какие выгоды это сулит, я думала, вы будете только рады такой возможности.
– О каких выгодах речь?
– Прошу прощения, кузен. Я не вправе тратить ваше драгоценное время. – Аннабель попыталась встать.
– Не торопись, – сказал Гилберт, помахав рукой. – Присядь, поговорим.
Она смотрела на него ясным спокойным взглядом.
– Я знаю, у вас большие планы на мальчиков, а гувернантка, получившая образование в Оксфорде, стала бы хорошим подспорьем.
– Действительно, у меня есть планы, и вполне разумные планы, – хмыкнул Гилберт, – но ты уже и так знаешь греческий и латынь в необходимых объемах, и уж конечно, даже больше, чем требуется женщине. К тому же чрезмерное образование разрушает женский мозг, так в чем же тут выгода для нас, а?
– Я могла бы устроиться на должность гувернантки или компаньонки в поместье.
Это был ее последний шанс – если упоминание барона Эшби, хозяина поместья на холме и владельца их прихода, не подействует на Гилберта, тогда уже ничто не поможет. Кузен буквально готов был целовать землю, по которой ступал сей знатный господин.
И действительно, Гилберт замер. Аннабель почти слышала, как заработал его мозг, медленно, со скрипом, будто старый точильный камень. Старый, потому что на новый у Гилберта не было денег. Он с трудом сводил концы с концами, что было неудивительно, поскольку размер его скромного жалованья за звон церковных колоколов не менялся годами, в то время как семья неуклонно росла.
– Ну… – сказал Гилберт, – это и в самом деле может принести неплохие доходы. Барон хорошо платит.
– Разумеется. Но ваши, кузен, опасения мне вполне понятны. Когда речь идет о соблюдении приличий, материальные расчеты отходят на второй план…
– Так-то оно так, но, если поразмыслить, твоя затея не выглядит столь уж неприличной. Тем более что она призвана служить высокой цели.
– О! – воскликнула Аннабель. – Разве я могу решиться на такой шаг теперь, когда вы открыли мне все изъяны моего замысла? Что станет с моим рассудком? Вдруг я сойду с ума?
– Ну-ну, не стоит преувеличивать, – ответил Гилберт. – Твоя голова наверняка вполне приучена к книгам. А вот без твоей помощи мы не сможем обойтись и неделю. Вместо тебя нам пришлось бы нанять помощниц. – Он устремил на нее тревожный и хитрый взгляд. – Однако, как ты знаешь, нам это не по карману.
Какая досада, именно сейчас Гилберт вдруг задумался о семейном бюджете. И хотел, чтобы кузина компенсировала все расходы, которые повлечет ее отъезд, хотя она стоила ему… да ничего не стоила. Увы, назначенной Аннабель скромной стипендии едва хватило бы на еду и одежду.
Она подалась вперед в своем кресле.
– Какое жалованье вы положили бы горничной, кузен?
Глаза Гилберта расширились от удивления, но он быстро пришел в себя.
Он скрестил руки на груди.
– Два фунта.
Аннабель удивленно выгнула бровь.
– Два фунта?!
На лице кузена застыло упрямое выражение.
– Ну да. Конечно, есть Бесс… Но ей никак не обойтись без помощницы.
Как же! Да он и не подумает никого нанимать! Но Аннабель удалось сдержаться и сказать ровным голосом:
– Тогда я буду посылать вам каждый месяц два фунта.
Гилберт нахмурился.
– И как