день, так что к моменту сбора рюкзака уже успеваю выучить его наизусть. Вот как раз завтра буду уже собирать. И уже в предвкушении. Потому что этот момент, «собираю рюкзак», я тоже обожаю.
Главушка про страх
Я очень многого боюсь. Довольно «стандартных» вещей, но и многого из того, чего боятся другие люди, я не боюсь. Я, например, не боюсь крови в моменты, когда нужно оказать помощь. Я могу перебороть свой страх, если человеку рядом со мной страшнее, чем мне. И я считаю это одним из лучших моих качеств, но при этом это не очень хорошо для меня самой. Я не боюсь признаться в своих банальных страхах – высоты, темноты, пауков… Но при этом я не признаюсь в своём действительно настоящем страхе, который постоянно сидит в подкорке и о котором надо говорить. Иначе ты загоняешь этот страх всё глубже и глубже, и иногда он прорывается паникой. Главный мой страх, о котором знают единицы, а по-настоящему не знает никто – это, конечно, мой диагноз. В 2018 году мне диагностировали рассеянный склероз. Да, я, конечно, рассказала одной из первых о нём Моему Другу Тане. И она знает о моём отношении к этому диагнозу больше, чем кто-либо. Но даже перед ней я не раскрываю весь ужас, который накатывает на меня периодически. И не потому, что я не хочу об этом говорить, а потому что не знаю как объяснить это чувство. И, конечно, ещё эта моя дурацкая привычка – успокоить других. «Ой, да всё нормально со мной», хотя нет! Не нормально. «Да я уже смирилась, сколько лет прошло…», но нет! Не смирилась. Я понимаю, что это в какой-то степени защитная реакция для меня самой – успокаивая других, я успокаиваю сама себя. Вот только пока я всё это держу в отдалении даже от самой себя, лучше мне не становится. И становится страшно, что когда-нибудь весь этот страх прорвется гигантской волной. Но как предотвратить эту катастрофу я пока не знаю. Потому что в этой ситуации помочь себе могу только я, а я так себе помощник.
Главушка про ностальгию
Вчера гуляла по своему родному району. Хоть я там и не живу уже несколько лет, но, так как я прожила там двадцать четыре года, то вряд ли появится место ближе него. Вот только мой родной район перестал быть родным. И дело не в переезде, дело в атмосфере и, наверное, во мне. Знаете это чувство – вы слышите какой-то знакомый запах или видите какой-то дом или человека и вас накрывают чувства? Иногда теплые, иногда, наоборот, негативные. А вчера у меня была пустота. Да, я помню истории, помню места, но я не помню ощущения. Пока я шла вчера и рассказывала истории о «приключениях» в наших дворах, у меня было чувство, как будто я пересказываю какой-то фильм или сериал, который видела очень давно, поэтому часть сюжета уже и не вспомнить. А сейчас, думая об этом, становится как-то не по себе. Я не могу понять, хорошо ли это или плохо, что я не чувствую какого-то «трепета» родных мест и прежних времён? Значит ли это, что они были плохими? Нет, конечно, было много хорошего. Но и плохого тоже. Возможно, и здесь сработал мой новый «инстинкт душевного самосохранения» – забыть какой я была и оставаться собой настоящей.