слушаю! – отозвался Петров-младший.
«РЕССЕЛЬМАН. А мальчик жив!
ГОЛОСА. Телль в яблоко попал!
ВАЛЬТЕР ТЕЛЛЬ (подбегая с яблоком).
Вот яблоко, отец…
Ведь я сказал: ты сына
Своего не можешь ранить!
ШТАУФФАХЕР. Хвала тебе, Господь!
ЛЕЙТХОЛЬД. Вот это выстрел!
О нём вовек преданья не умолкнут.
РУДОЛЬФ ГАРРАС. Рассказывать про выстрел
Телля будут,
Пока стоят твердыни этих гор.
(Подаёт Ландхольду яблоко.)
ГЕСЛЕР. Он в сердцевину яблока попал!
Да, выстрел меткий, надобно признаться».
Петров-сын напряжённо слушал Петрова-папу. Каждый раз, когда упоминалось слово «яблоко», он просто впивался взглядом в чтеца, и тот, чувствуя вопросительный взгляд, вкладывал в чтение всю душу.
«ШТАУФФАХЕР. Опомнитесь и встаньте, Телль.
Свободу
Вы мужеством добыли.
Дома ждут вас».
Папа захлопнул книжку и торжественно взглянул на сына. Петров-младший, не мигая, смотрел прямо перед собой. Папа решил его ободрить.
– Ну, что ты, Вася, – участливо сказал он, – успокойся. Видишь, всё ведь хорошо кончилось. Вильгельм Телль попал не в сына, а в яблоко, которое было у него на голове…
– И что с ним стало? – волнуясь, перебил его Петров.
– Как что? – удивился отец. – Я же прочёл – его отпускают на свободу.
– Да не с Теллем! – рассердился Петров. – Яблоко кто съел, я спрашиваю?!
Петюня, держи себя в руках
В саду на скамейке сидели отдыхающие люди и поневоле наблюдали, как какой-то паренёк лет десяти возился с малышом в коляске. Собственно, паренёк не возился, а только энергично качал коляску, в которой вовсю ревел малыш.
– Спокойно, Петюня! – сдержанно говорил паренёк. – Держи себя в руках! Не выходи из себя!
Малыш ревел всё пуще.
– Хладнокровней, Петюня! – говорил паренёк. – Главное – это спокойствие!
Соседи на скамейке с восхищением наблюдали за юным воспитателем. Наконец одна женщина не выдержала.
– Молодец, мальчик! – сказала она. – Поздравляю! Ты правильно разговариваешь с младенцами – спокойно и ласково. Это гораздо лучше, чем кричать на них. Умница!
Она склонилась над коляской и ласково засюсюкала:
– Гули, гули, гули! Что ж ты так расхныкался, Петюня?
– Какой он вам Петюня?! – вдруг возмутился паренёк. – Это я – Петюня! А он – брат мой, Григорий, то есть Гошенька. Гули, гули!
И, провожаемый взглядами потрясённых соседей, Васечкин гордо удалился.
Он яростно качал перед собой коляску с разбушевавшимся младенцем и тихо, но упорно приговаривал: «Спокойно, Петюня! Главное – держать себя в руках!»
Реванш
То ли в классики они играли, то ли в пинг-понг, то ли ещё во что-то – не в этом дело, но факт в том, что Люда Яблочкина проиграла, а Маша