в музыке тупые. Он-то написал рапсодию, отправил в союз композиторов, но ее там не приняли. Бесталанные потому что, завистливые. И тупые. Он говорит, что все они тупые, кто пишет музыку и кто исполняет. В том числе наши оркестранты. Мне-то казалось, начинали они хорошо.
– Да, мне так тоже казалось. Жаль.
– А что у вас из последнего?
– В числе последнего – не очень оптимистические новости: грядет у нас московская проверка. Ответственные – в трансе. Говорят, не сваливалось давно такой напасти.
– По районам они, надеюсь, не станут ездить?
– Кто знает! Можно ожидать чего угодно. Проверка, говорят, комплексная, масштабная.
– Да. Покой нам только снится. Насчет фольклора – чем могу?
– Надо бы мне фамилии знатоков старинных песен там, сказаний, обрядов.
– Некоторых я могу назвать, которые постоянно где-то светятся. Вот по сельским администрациям…
Исследователь фольклора прилежно записывал имена и фамилии.
– Наверное, я кого-то упустила. Но это можно уточнить еще в сельских администрациях. А всех старейших можно взять в районном совете ветеранов. Уж они-то старые песни и байки, частушки знают. Другое дело, что не выступают, может, внукам поют да рассказывают, а на широкую публику редко выходят.
Нинель Капитоновна подумала, что, может, стоит, прикомандировать в помощь Локтеву директора районного ДК, пользуясь удобным случаем – и пусть-ка она раздобудет фольклор, дотоле неизвестный. Ага! Тут-то директриса и погорит! Но по зрелом размышлении отказалась от этой идеи: признать, что задание руководительница ДК провалила, это признать, что провалил задание и спец министерства культуры. А это Нинели совсем ни к чему. Пусть они там разбираются сами. Мило улыбнувшись на прощание, она пожелала Локтеву успеха в его благородном предприятии.
Председатель совета ветеранов не имел приемной и, следовательно, секретарши. Он поэтому был вынужден пригласить очередного посетителя присесть и пока подождать, поскольку беседовал с поспевшим ранее. В коридоре сидеть оказалось не на чем, и совесть не позволяла председателю держать ветеранов в коридоре стоя. Хотя этот-то молодой, мог бы и постоять. Да уж ладно. Опередившим Локтева посетителем являлась дама преклонных лет, по всей видимости, наторевшая в словесных баталиях – возможно, в свое время она подвизалась комсомольским вожаком в коллективе пошивочного цеха, а скорее всего – заведующей продовольственным магазином, и как раз в то время, когда горячительные напитки продавали по талонам.
– Ну как же так, – возмущенно говорила она, – вот наш сосед: ему 45 лет, а он уже пенсионер и ветеран труда. И пенсия – о-го-го! А мой Николай Иванович имеет 70 лет от роду, 50 лет стажу – и он не ветеран! А пенсия – тьфу, просто. Надо что ли, до ста лет работать, чтобы стать ветераном труда?
– А ваш сосед – он…
– Кровь с молоком. Пенсионер. Ветеран, из какой-то незаменимой конторы. Хотя незаменимых нет. А Николай