и наших близких от ужасов, которые те могут натворить, если не остановить их вовремя.
Многие дети демонстрируют черты, которые можно назвать антисоциальными, и большинство из них вырастает, как говорится, законопослушными гражданами. Мы в своих интервью искали поведенческие паттерны, которые можно увязать с преступлениями, совершенными нашими объектами. Так выяснилось, что мужчины, которых мы изучали, рано – обычно в детстве – начали понимать, что возможность манипулировать другими дает чувство контроля, которого им так не хватает в жизни.
Мужчины, которых мы изучали, в детстве начали понимать, что манипуляции другими дают чувство контроля, которого им не хватает. Затем подключается фантазия о том, как стать успешным, отомстить всем обидчикам. Сексуальные фантазии идут с ней рука об руку.
Следующая стадия, после этого осознания, – фантазия, и мы обнаружили, что она играет гигантскую роль в понимании процессов развития будущего монстра. Сначала это фантазия о том, как он преодолеет свои нынешние проблемы: боль и неудачи. Она, естественно, включает в себя мысли о том, как стать успешным и отомстить всем, кто, по его мнению, издевался над ним, презирал или просто не выказывал достаточного уважения. Сексуальное вожделение идет с ней рука об руку. Мы совершенно точно установили, что в любых преступлениях на сексуальной почве фантазия предшествует реальным действиям. Поэтому если кто-то уже в двенадцать лет фантазирует об изнасиловании, можете представить, куда это с возрастом его заведет.
Вы, наверное, уже запомнили, что преступление может не выглядеть как совершенное на сексуальной почве, но все равно основываться на эротической фантазии. Поджоги и терроризм – в которых нет прямой увязки между нападающим и жертвой – являются тем не менее извращенным сексуальным проявлением. Дэвид Берковиц, выслеживавший любовников на улицах Нью-Йорка, который всегда искал парочки, запершиеся в машинах, и расстреливал их из своего полуавтоматического пистолета 44-го калибра, рассказывал мне, что по ночам, когда ему не попадались подходящие жертвы, мог возвращаться на места предыдущих преступлений и мастурбировать, вспоминая эротическое напряжение и чувство собственного всемогущества, охватывавшее его, когда он спускал курок своего «бульдога».
Сексуальные фантазии, о которых нам рассказывали наши заключенные, могли быть разными, но в большинстве своем касались жестокости, садомазохизма, связывания и прочих сценариев с доминированием и контролем. Как ранний индикатор, 79 процентов мужчин в наших исследованиях упоминали о так называемой навязчивой мастурбации, 72 – об эпизодах вуайеризма, а 81 – о страстном увлечении порнографией.
При упоминании о порнографии неизбежно встает вопрос причины и следствия. Незадолго до казни в 1989 году во Флориде Тед Банди дал интервью, в котором обвинял в своих проблемах (то есть похищениях