мы вместе учились в школе, а потом еще два года в коллеже.
Потрясенная Нина молча смотрит на мать Этьена. Почему она раньше не догадалась спросить?!
– Какая она была?
– Забавная… Милая… и болтушка.
– Я на нее похожа?
– По-моему, нет. Марион была блондинка, с рыжеватым оттенком. Зеленоглазая. У тебя разве нет ее фотографий?
– Ни одной.
Нина начинает нервничать. Ей хочется задать тысячи вопросов, но мысли опережают слова.
– Ну так какой была моя мать?
– Очень хорошей. Но она изменилась после смерти твоей бабушки. Замкнулась, стала молчаливой.
– Давайте я оставлю вас вдвоем, – предлагает Жозефина.
– Нет, все в порядке, – бросает Нина суше, чем сама бы хотела. – Я, пожалуй, вернусь к ребятам.
Она стремительно выходит из кухни. Ужасно быть такой чувствительной. К глазам снова подступают слезы. Стоит только кому-нибудь упомянуть в разговоре ее мать, и бронхи устраивают диверсию. Она теряет ориентиры. Теряет отца. Теряет мать. Однажды она сочинила дурацкую строчку, соединив никак не связанные по смыслу слова. «Дебильная вышла песенка».
Мари-Лор сказала, что Марион замкнулась, когда ушла Одиль, но у деда об этом не спросишь, для него эта тема больная. Нет, она не осмелится.
Адриен с отсутствующим видом сидит на стуле. Нина подходит, он встряхивается, почувствовав ее присутствие по аромату ванили. Она уже несколько месяцев пользуется новыми духами, этот сладкий запах ни с чем не спутаешь.
Гремит музыка, танцуют парочки, и ему приходится перекрикивать шум:
– Что такое, ты плакала?
– Мать Этьена… была знакома с моей.
– Здесь, похоже, все друг друга знают.
– Где ты жил до Ла-Комели? – спрашивает Нина.
– В Клермон-Ферране.
– А сюда вы почему переехали? Ты никогда не рассказывал.
Он пожимает плечами.
– Знал, что встречу тебя.
Нина криво улыбается.
– Думаешь, жизнь иногда кое-что возвращает за то, что слишком много забрала?
– …
– Не понимаешь? Но это же просто. Мать меня бросила… Даже кошки плачут, когда у них забирают котят.
– Может, она плакала, расставаясь с тобой…
– Вряд ли. Иначе вернулась бы. Зато ты здесь, со мной. Жизнь частично компенсировала мне детские потери. Понимаешь?
– Угу… – Адриен кивает.
У него близкие слезы, и сейчас он едва сдерживается. Как та подземная река, которую они с мамой видели в Ларзаке во время каникул, когда ходили на экскурсию в пещеру Лабейль. Вода, не поднимающаяся на поверхность.
– Ты никогда меня не бросишь? – спрашивает Нина.
– Никогда.
– Клянешься?
– Клянусь.
– Всегда будешь рядом, если вдруг понадобишься?
– Всегда.
Появляется Этьен, он не любит надолго оставлять друзей вдвоем и не знать, о чем они говорят.
– Что делаете? Почему не танцуете? Пошли?
Нина