путаться в дорожном атласе, встречать новые лица, облачаться в плавки…
Когда он в последний раз их надевал? Как минимум тридцать лет назад.
Пора. Все прощаются у машины. Нина смотрит, как Жозефина обнимает сына. Дед неловко касается губами ее щеки. Плевать, что неловко и сухо! Считается только любовь. У Нины перехватило горло – они расстаются впервые. Пьер спрашивает шепотом:
– Лекарство от астмы не забыла?
Каждый занимает свое место, пристегивается. Марк Больё сидит за рулем, Мари-Лор – рядом, на штурманском сиденье, иногда она тоже будет пересаживаться назад. Отъезжающие машут остающимся.
«В жизни всегда так, – думает Нина. – Одни остаются, другие уезжают. А еще есть те, кто бросает…»
23
12 декабря 2017
– Я подозревала, что денежные конверты от тебя… – говорит Нина.
Я чувствую себя почти виноватой, как будто меня застукали на месте преступления. Сажусь в машину, выключаю двигатель, фары и возвращаюсь к ней.
Она поворачивает ключ в замке калитки.
– Ты знала, что я вернулась?
– Да.
Нина наливает мне кофе в чашку с надписью I love La Comelle[48].
Кабинет освещают три бледные неоновые лампочки.
На стенах – плакаты на тему стерилизации.
Портрет одноглазого кота с подписью: «Здесь всем дают шанс на усыновление!» К доске прикноплены фотографии собак и кошек. У всех есть имена. Диего, Роза, Белянка, Нуга… «Интересно, это Нина их крестит?» – думаю я.
В Инженерном коллеже имелся словарь имен. Нина подчеркивала карандашом те, что собиралась в будущем дать своим детям.
Я чувствую ее взгляд, но глаз поднять не смею, смотрю на руки. В юности она красила ногти красным лаком, он быстро облезал, и пальцы выглядели неопрятно. Меня это до ужаса раздражало.
Хочу вскочить и крепко обнять Нину, но не решаюсь – после того, что сделала при нашей последней встрече.
Спасибо уже за то, что она пустила меня внутрь и напоила этой бурдой!
Когда тишина становится невыносимой, я спрашиваю:
– Почему ты еще на работе в столь поздний час?
– Ждала тебя. Во всяком случае, так мне кажется, – отвечает она.
15 июля 1990
Сен-Рафаэль.
«Подъезжаем…» Каждый произнес это слово на свой лад. Мари-Лор – радостно. Марк – с облегчением. Луиза – застенчиво. Этьен – обращаясь к Нине.
Она ищет глазами синь воды, замирая от счастья, сердце сбивается с ритма.
В кабине пахнет чипсами. Пустыми пакетами. Часами дороги за спиной. Они делают остановку недалеко от Валанса, чтобы заправиться, выпить кофе, размять ноги. От долгого сидения ноют все мышцы, но терпеть осталось немного.
В приоткрытое окно видна лазурная линия: море напоминает небо, усевшееся на землю. Совсем как в песне Алена Сушона, которую обожает Адриен.
Однажды, прекрасным усталым утром
Ты увидишь, что я присел
На тротуар в двух шагах от тебя…
Этьен