сообщества. По-видимому, эти писцы и создали первый официальный канон Израиля – резко отличный от Библии, какой мы знаем ее сейчас.
О школах писцов во времена Давида и Соломона нам почти ничего не известно, однако позднейшая культура книжников в Израиле – запечатленная в библейских книгах Премудрости – очень похожа на ту, что мы встречаем в других имперских системах этого региона. Придворный штат Давида включал в себя «писца»[63]. По-видимому, это был наследственный пост: сыновья этого писца стали писцами у Соломона[64]. Подобно царям Шумера и Египта, сам Соломон считался величайшим из мудрецов; ему приписывались изречения, вошедшие в книги Премудрости:
Приклони ухо твое, и слушай слова мудрых,
и сердце твое обрати к моему знанию;
потому что утешительно будет, если ты будешь хранить их в сердце твоем,
и они будут также в устах твоих.
Чтобы упование твое было на Господа,
я учу тебя и сегодня, и ты помни[65].
Наставления пока оставались устными – от ученика требовалось «приклонить ухо» – и, как и везде в Древнем мире, Премудрость должна была укорениться в «leb» ученика (это слово означает и «ум», и «сердце») благодаря неустанному повторению. Как подспорье для памяти, эти максимы можно было класть на музыку, самое «физическое» из искусств; их пели или декламировали нараспев – и священные слова звучали не только в умах, но и в телах учеников, их впитывали почти телесно, «чревом». Другие изречения призывают ученика иметь «сердце, наклонное к размышлению» и «ухо, внимательное к мудрости», и записать речения Премудрости Соломона «на скрижали сердца своего»[66]. Короткие и ритмичные афоризмы из Книги Притч в Еврейской Библии построены так, чтобы облегчить запоминание. Как и в Месопотамии, и в Египте, частью учебного процесса были розги[67]. Один ученик оплакивает свое унижение перед всем сообществом писцов:
Зачем я ненавидел наставление,
и сердце мое пренебрегало обличением,
и я не слушал голоса учителей моих,
не приклонял уха моего к наставникам моим:
едва не впал я во всякое зло среди собрания и общества![68]
Постоянное использование в Притчах слов «отец» и «сын» показывает, что и в Израиле такие школы создавались на семейной основе. Учитель стремился воспроизвести в ученике самого себя, передать ему отличительные добродетели писца или добропорядочного аристократа: страх перед Яхве, воздержанность в речах и уважение к власть имущим[69].
Некоторые части Книги Притч почти наверняка входили в «образовательную программу» израильской элиты. В школах писцов в Древнем мире регулярно использовались песни и гимны; в некоторых еврейских псалмах мы встречаем акростихи или строки, первые буквы которых расположены в алфавитном порядке – еще одно средство для облегчения запоминания. Например, царские