и, если Бектеру что-то взбредет в голову, никто не поможет.
– Думаешь, далеко они уйдут за день? – вдруг спросил Бектер резким голосом. – Ты умеешь читать следы. Мы знаем стражу как своих братьев. Я смогу пройти сквозь охрану.
– И что ты сделаешь? – поинтересовался Тэмучжин. – Убьешь Илака?
Глаза Бектера сверкнули при этой мысли, но он подумал немного и покачал головой:
– Нет. До него нам не добраться. Но мы можем украсть лук! Только лук и немного стрел, чтобы добыть еду. Разве ты не голоден?
Тэмучжин и так старался не думать, как сильно сосет под ложечкой. Он и раньше испытывал голод, но его всегда согревала мысль о горячей еде, которая ждала дома. Но сейчас голод был злее, а до живота больно было дотрагиваться. Он надеялся, что это не признак расстройства желудка, которое бывает от заразы или плохого мяса. Здесь убить может любая, даже самая пустяковая болезнь. Тэмучжин, как и его мать, прекрасно понимал, что они идут по тонкой грани между жизнью и риском превратиться в груду костей с наступлением зимы.
– Я хочу есть, – признался он, – но у нас не получится пробраться в юрту, не подняв переполоха. Даже если и повезет, нас все равно выследят, и на сей раз Илак нас не отпустит. Этот сломанный ствол – все, что у нас есть.
Подростки печально посмотрели на брошенный ствол, и Бектер схватил его в слепой ярости, согнул упрямое дерево и швырнул на землю.
– Ладно, давай попробуем еще раз, – мрачно предложил Бектер. – Хотя у нас нет ни тетивы, ни стрел, ни клея. С тем же успехом мы можем подбить дичь камнем.
Тэмучжин ничего не сказал, ошарашенный таким взрывом гнева. Как и все дети, выросшие под неусыпным родительским оком, он привык, что рядом всегда есть взрослый, который знает, что и как делать. Но в ту самую минуту, когда отцовская рука обмякла и начала холодеть в его ладони, он потерялся. Порой мальчику казалось, будто в груди пробуждается неведомая ранее сила, но он все ждал, что эта сила вот-вот заглохнет и вернется прежняя беззаботная жизнь.
– Сделаем тетиву из нитей. Может быть, пару выстрелов выдержит. В конце концов, у нас всего два наконечника.
Бектер буркнул что-то в ответ и потянулся за другой молодой березкой, гибкой, толщиной в большой палец.
– Тогда держи ее покрепче, братец, – ухмыльнулся он, занося тяжелый нож. – Уговорил ты меня: сделаю лук, которого хватит на пару выстрелов. А потом будем жрать траву.
Хачиун нашел Хасара высоко в лощине между холмами. Старший брат сидел так неподвижно, что мальчик, карабкаясь по скалам, чуть не упустил его. Взгляд Хасара был прикован к месту, где речушка разливалась небольшим озерцом. Хасар сделал удилище из длинной березовой ветки. Хачиун свистнул, чтобы дать знать о своем приближении, и подошел так тихо, как мог, глядя на прозрачную воду.
– Я видел их. Не больше пальца, – шепнул Хасар. – Правда, червей, похоже, они не хотят заглатывать.
Оба уставились на вялый кусок плоти, висящий на крючке. Хачиун задумался, нахмурившись:
– Одной