тяжелое и кровопролитное.
Обдумывая положение, Толуй нахмурился. Теперь он больше не сомневался, что те убегавшие фигурки были сыновьями Есугэя, которых бросило умирать племя Волков. Отдельные семьи бродяг, подбиравшие на равнинах всякую падаль и отбросы, не подготовились бы к сражению так, как они. Толуй натянул лук, не отрывая взгляда от темного подлеска, в котором можно было бы спрятать целую армию. Он знал, что может вернуться и привести достаточно людей, чтобы загнать их всех, но Илак не видел этих колючих зарослей и, конечно, подумает, что Толуй попросту струхнул. Хан не поверит ему. И Толуй начал готовиться к сражению. Дыхание его, глубокое и медленное, стало частым и коротким, сердцебиение усилилось, тело наполнилось силой. Басан тем временем обследовал вторую юрту и вышел, качая головой.
Толуй сжал руку в кулак, а затем выбросил три пальца. Басан и Унэген кивнули, показывая, что поняли его. Они приготовили луки и стали ждать указаний Толуя. Тот чувствовал свою силу, к тому же на нем были кожаные доспехи. Сразить его сможет только пущенная очень сильной рукой стрела. Он поднял кулак, и все трое рванулись вперед. Выйдя на открытое пространство, они разделились.
Высматривая малейшее движение впереди, Толуй тяжело дышал на бегу. С одной стороны что-то мелькнуло, и он тут же упал и перекатился по земле, как в борьбе, вскочив сразу же, как что-то прожужжало над самым ухом. Басан и Унэген мчались зигзагами, направляясь к зарослям, но опередивший их Толуй уже заметил, что среди деревьев прохода нет. Все просветы, даже самые узкие, были завалены огромными связками колючих ветвей. Наверняка сыновья Есугэя, отступая вглубь леса, закрыли последний проход за собой. Толуй замешкался, сердце его тревожно заколотилось.
И прежде, чем он успел принять решение, ему в грудь вонзилась стрела. Толуй пошатнулся от удара и нестерпимой боли, но постарался не обращать на нее внимания, надеясь, что доспехи не дали стреле проникнуть слишком глубоко. Толуй понял, что у мальчишек хорошие луки.
Три Волка оказались в самом худшем положении, какое только можно было вообразить, – прямо перед колючим заграждением, на виду у врага. Но они были прекрасными лучниками: каждый мог сбить птицу, попав ей в крыло. И в целом все было не так ужасно, как казалось Толую. Чтобы выстрелить, врагу придется хотя бы на мгновение выглянуть, и тогда один из трех воинов с молниеносной быстротой отправит стрелу в ответ, так что пригнуться враг уже не успеет.
Сыновья Есугэя наверняка понимали уязвимость своей тактики, так как за деревьями царила тишина. Птицы разлетелись, испугавшись внезапного вторжения, и единственным звуком, нарушающим безмолвие, было тяжелое дыхание людей, которые боялись за свою жизнь, но старались взять себя в руки.
Медленно отступив, Толуй сделал два шага вправо, а Басан с Унэгеном отошли влево. Все их чувства обострились до предела. Они следили, готовые убивать или быть убитыми. Толуй представил стрелу, которая входит в его тело, но не устрашился этой мысли, а поймал себя на том, что ему нравится