который вы оставили на столе. Был у нее на шее. Похоже, ее сначала оглушили этим пресс-папье, – я снова ткнул пальцем, – но судя по лицу, ее задушили галстуком. Я разрезал…
– Ты смеешь предполагать, что ее задушили моим галстуком?
– Я не предполагаю, а констатирую факт. Галстук был затянут скользящим узлом, потом обмотан вокруг шеи второй раз и завязан женским узлом. – Я подошел к тому месту, где бросил галстук, поднял и положил Вулфу на стол. – Смотрите сами. Осмелюсь предположить, что, если бы он не был здесь под рукой, убийце пришлось бы употребить что-нибудь другое, может быть, свой носовой платок. А также, если бы мы спустились немного раньше…
– Замолчи!
– Да, сэр.
– Это невыносимо.
– Да, сэр.
– Я этого не потерплю.
– И не нужно, сэр. Я выброшу галстук, и мы скажем Кремеру, что не важно, чем убийца воспользовался, он, наверное, постоял, убедился, что она мертва, а после унес это с собой.
– Помолчи. Она же сказала тебе, что никто не знал о ее визите к нам.
– Ну конечно. Шансов у нас ни одного, и вы это знаете. Мы влипли. Я не стал звонить, пока вы не спуститесь, только из вежливости. Если я и дальше буду тянуть, станет только хуже, потому что мне все равно придется назвать им точное время, когда я нашел ее. – Я посмотрел на свое запястье. – Прошла двадцать одна минута. Не хотите ли позвонить сами?
Он не ответил. Он смотрел на галстук, стиснув зубы и сжав губы так, что их не было видно. Из вежливости я дал ему пять секунд, после чего ушел в кухню, подошел к столу, за которым завтракал, и набрал номер.
Глава 2
Инспектор Кремер, глава отдела по расследованию убийств Западного Манхэттена, дочитал последнюю страницу моих показаний, которые я отпечатал на машинке и подписал, положил на предыдущие, постучал по ним пальцем и сказал:
– Гудвин, я по-прежнему считаю, что ты лжешь.
Времени было четверть двенадцатого. Мы сидели в столовой. Толпа экспертов закончила изучать кабинет и растаяла, освободив помещение, но особого желания возвращаться туда я не испытывал. Во-первых, они унесли ковер, а также галстук Вулфа, жадеит и еще кое-что. Берту Аарон, конечно, тоже унесли, так что там я больше бы не увидел ее, но даже с учетом этого обстоятельства мне было приятнее сидеть в столовой. Когда закончили снимать отпечатки пальцев, мне принесли туда из кабинета пишущую машинку, и я отпечатал свои показания.
Спустя почти пять часов все наконец ушли, остались только сержант Пэрли Стеббинс, который в тот момент разговаривал по телефону в кабинете, и Кремер. Фриц, совершенно несчастный, допивал в кухне третью бутылку вина. Мало того что он как домоправитель отвечал за дом, а в доме произошло убийство – и этот факт был оскорбительным сам по себе, – еще и Вулф отказался от обеда. И не только от обеда, а вообще от еды. Как ушел к себе часов в восемь, так там и сидел. Фриц поднимался к нему с подносом два раза, а Вулф только рявкал. Когда в 22:30 я принес Вулфу свои показания, потому что он тоже должен был их подписать, и сказал, что внизу снимают ковер, он возмутился, но ничего не предпринял.