Прохладный вѣтеръ. Прохладный вѣтеръ и жёсткія перекладины шезлонга. И почему-то снова не кратно. Ничему не кратно.
Вечерняя прохлада и дымъ сигары.
– Никто не видитъ, о чёмъ думаешь ты.
Маракасы; и длится музыка. Встанешь, поёжившись, оставивъ за собой влажный слѣдъ и по песку до кромки солёной воды. Наплывы волнъ. Наплывы волнъ и разбегающiеся блики луны. Не кратно снова. Не кратно ничему.
Шагъ въ прохладную воду. За нимъ ещё и снова. Снова голень и снова бёдра. Съёжившись, ступаешь по мягкому дну, и музыка тамбуриновъ; и саксофонъ. Пронзительный саксофонъ. Грудь и шея въ водѣ. Выдохъ.
Намокшіе волосы ещё можетъ задѣть вѣтеръ. Какой-то мигъ, какой-то шагъ. Вдохъ и музыка.
Гдѣ быть
Съ дымомъ окутаны волосы.
Чёрствые, сизые,
словно осиныя полосы.
Возгласы рядомъ; адовы.
Движенія немощны.
Вотъ же они – черти алые.
– Колотится сердце.
– Но вѣдь бьётся.
– Кто же можетъ знать.
– Надо стряхнуть пыль.
– Но какъ?
– Пожалуй, стянуть и паутину.
– Чѣмъ?
Волны ровнаго пляжа и духъ яблочнаго цвѣта. Здѣсь комфортно; не болѣе.
Доѣхать до самаго края земли. Дыша мелко отъ пыли дорогъ. Прищуривая глаза отъ солнца съ невражьей стороны.
Если вѣрно сдѣлать надрѣзъ, то вполнѣ можно разглядѣть золото сердца. Но такіе случаи чрезвычайно рѣдки.
Довольно толстыхъ и увѣсистыхъ, объёмныхъ задницъ, что мнятъ себя прелестными русалками. Прочь, вонъ, въ болото, въ тину.
– Великолѣпіе.
– Величіе.
– Куда ужъ намъ.
Для тебя – радъ
Совсѣмъ невдалекѣ маякъ. Это не то радіо, что слышно по утрамъ въ загородныхъ садахъ, скорѣе это башня. Высокая башня съ рубиновымъ огнёмъ при самомъ поднебесьѣ. Съ яркимъ свѣтомъ отъ ослѣпительнаго для взора фонаря. За которымъ непроглядная тьма.
– Въ чёмъ ихъ отличіе?
– Въ страхѣ.
– А развѣ онъ есть?
– Какъ же не быть. Долженъ.
– Не нужно.
– Какъ знаешь.
Подъ окномъ снующія подъ шаркающими сапогами собаки. Одомашненныя и вовсе не молодыя такія собаки. Ещё же слышно голосъ. Ея красивый голосъ отъ того радіо, что изъ загороднаго сада. Ея красивый голосъ сіяетъ рубиновой кровью и заститъ что-то.
– Что-то, чего не видно.
– Не разобрать.
– Постой.
– Что это ты?
– Для тебя – радъ.
Запахъ осьминога
Просторныя комнаты со свисающими портьерами всё ещё въ пустотѣ и только смѣняющая одна за другой музыка. Музыка и слова звучащія изъ радіопріёмника гдѣ-то въ холлѣ, а я сижу на тонкой стопкѣ прошлогоднихъ газетъ и ѣмъ сушёнаго осьминога.
Балконныя двери распахнуты настежь и позднія капли осенняго ливня, пролетая комнату, растекаются въ лужу. Брызги и тёмныя пятна вымокшихъ портьеръ. Спѣшить некуда, да и вовремя утеряно. Скоро наступитъ зима, а пока ещё немного