Завидуешь счастью.
– Это отъ переполняющей радости съ тебя струится потъ и дурно пахнетъ?
– Скотина.
Скрипя звѣриными зубами, они не снимутъ съ себя шубъ. Никогда не выставятъ себя на посмѣшищѣ среди подобныхъ. И въ чёмъ радость манкурта, покуда въ шкафъ закрытъ весь шика мѣхъ.
Не сжечь книгу
Осталась лишь кроликовая треуголка съ ея витыми трусиками.
– Кто знаетъ, какъ будетъ теперь?
Воткнуть пластинку и, опустивъ иглу, начать раскручивать винилъ, улавливая шорохъ звука.
– Слышно хриплый голосъ.
«Маркетинговыя изслѣдованія» истопили на самыхъ первыхъ порахъ. Изслѣдовавъ, сгорѣли.
Надѣть треуголку мѣхомъ наружу, взять лопату и, пріоткрывъ дверь, отгрести слой красной пыли. Во дворѣ оглянуться, а возлѣ колодца-журавля посмотрѣть въ пустующее небо. Набрать полведра воды и будетъ хорошо.
Затхлыя энциклопедіи выжигались сразу, отъ нихъ было много тепла. Словно бы остановилось время, но иногда крутилась пластинка съ ея голосомъ, и можно было улыбнуться.
– Отвоевали. Кому сказать – не повѣрятъ. Монументы, медали, затѣмъ исчезло геройство и теперь всё вотъ такъ. Неплохо.
Не скрыть, хватало печати. Ушли атласы и справочники. Сгинули собранія трудовъ чудесныхъ людей. На чёмъ пережили зиму, чѣму, возможно, въ глубинѣ своей и радовались. Послѣ пришлось сжечь рукописи учителей, которыя вспыхнули и погасли. Навѣрное, святостью.
Стряхнуть пыль, провести рукой по мѣху и счастливо улыбнуться опять.
– Здорово, что это такъ. Хоть не иначе.
Изъ-за глянца журналы не ушли въ отхожеѣ. Тамъ на славу пригодились труды правозащитниковъ. Сгорѣли тома психологовъ и аналитиковъ отъ той науки – это было гдѣ-то между долгой зимой и серединой весны. Тогда же огорчились золой лидеры продажъ. Брошюры съ ихъ словами были малы настолько, что почти не дали тепла.
На окошкѣ стоятъ сухія хризантемы. Раньше онѣ пахли хризантемами, и было пріятно. Сейчасъ только ея трусики и наручные часы, которые совершенно ни къ чѣму. Остальное ушло въ огонь или разбилось отъ частыхъ движеній земли.
– Въ эти дни всё нормально.
Моя маленькая уснула и даже не стала подтягивать на себя одѣяло. Казалось, словно воздухъ серебрится и наплываетъ паромъ отъ крутого кипятка. Чтобы ей тепло спалось, пришлось спалить книги преданій и немногихъ истинъ.
Сегодня не сжёгъ послѣднюю книгу, а когда она вознеслась и лучъ перебрался ко мнѣ, то всё исчезло, и хлынулъ свѣтъ.
Ночь дѣлаетъ меня нервнымъ
Порой ночь дѣлаетъ меня нервнымъ и далеко не по любой причинѣ. Развѣ можно что-то добавить къ этимъ словамъ.
За дрожью въ колѣняхъ, за взглядомъ, что совсѣмъ невидимъ, тотъ, что закрытъ, чувствуется чьё-то присутствіе. Оно слѣдуетъ за мной, преслѣдуетъ, какъ женщина, которая хочетъ.
Такъ получилось, что помню многія ночи, помню закрытый взглядъ той женщины, помню ея вѣки.
Почему не долженъ бояться темноты. Почему даже сейчасъ остаётся нѣкая причина, почему же ночь дѣлаетъ