с Ройхом заставшая только в развязке, почти вприпрыжку за мной несется. А я… А я лечу. Без остановки. Лишь бы не видеть, что земля под ногами горит. Я знаю, знаю. Чувствую пылающими пятками. Даром что в туфлях!
– Все в порядке, заяц?
И Кир выскочил за мной!
Засада! Я-то надеялась, хоть в лифте смогу расслабиться, хоть на пару секунд, но нет!
Держись, Катя, держись. Держи лицо, хоть какое-то, только держи. Чтоб никто даже не подумал, что из души твоей, из многочисленных дырочек, хлещет во все стороны тонкими алыми струйками боль.
Я не хотела этой встречи. Я не хотела этих откровений. Я и так вчера позволила себе лишнее!
– Катен, – пальцы Кира касаются моего предплечья, – на тебе лица нет.
Когда-то давно Ройх попрекал меня, мол, из меня хреновая актриса.
Ох, как он был не прав. Потому что плохая актриса точно так не сможет.
Мне хочется упасть в кровать и расплакаться, а я – вывожу на лицо вымученную улыбку.
– Это была неприятная встреча. Я в норме. Дай мне чуть-чуть отдышаться.
– Это был отец Каро, да?
Ох, черт, он ведь стоял дальше, чем Анька.
– Татьяна Алексеевна сказала, пока Карамелину уводила, – заметив мои удивленные глаза, фыркает Кир, – попросила не спешить вписываться, но подстраховать тебя на всякий случай.
Вот бы меня сейчас кто-нибудь подстраховал. Я бы не отказалась.
– Да, это был он, – устало говорю, обнимая себя за плечи, – и я очень хотела, чтобы он про Каро не узнал, но все как будто против меня.
– Ну, почему против тебя? – насмешливо произносит Кир. – Можно подумать, от того, что он узнал, я передумаю на тебе жениться.
– А ты передумай, – бросаю резче, чем стоило, смотрю на него ядовитей, чем стоило.
Осознав это – тянусь к нему с объятиями.
– Прости. Этот мудак вечно портит мне настроение. А ты ни при чем.
– Ну, мы ему тоже попортили сегодня, – весело откликается Кир, – он на презентации почти черный сидел, когда мы про свадьбу говорили.
Странное. Я вроде не говорила Киру, что Ройх был на презентации. Но…
Теплые крепкие объятия Кира – это хорошее лекарство от всех дурных мыслей.
И к черту Ройха, к самому злому черту, в самый горячий котел. Я хочу…
– Я переодеться, – произношу на пороге гостиничного номера, обозревая всех там собравшихся. Вижу Каро, которая уселась за кресло и дуется на всех, кто увел её с улицы, как мышь на жесткую крупу. Вижу маму, которая устало кивает и машет мне ладонью. И похабную ухмылочку Кира тоже вижу.
– Тебе помочь?
– Я иду переодеваться, а не раздеваться, – отбиваюсь усталым, а сама – к своему стыду чуть не пальцы за спиной держу крестиком, лишь бы он не стал настаивать.
– Надеюсь, в твой вечерний дресс-код чулки включены, – фырчит Лисицын, а сам – усаживается рядом с креслом, за которое забилась Карамелька. И вытаскивает из кармана одну из вороха пальчиковых кукол. Каролинка их обожает, мы скупаем их везде, где увидим, а Кир – повадился таскать с собой, потому что это универсальное