дворца. Чтобы с ним поговорить, надо было пройти по тем узким мостикам. Здорово придумано, правда? – Он заглядывает в книгу, потом показывает в другую сторону. – Видишь те ступени? Иногда он сидел там, на той площадке. И играл в шахматы, используя вместо фигур своих подданных. Мы сейчас стоим на шахматной доске. – Он ведет ее к лестнице. – Видишь квадраты? – Он разворачивает ее, словно партнершу в танце. Они останавливаются и рассматривают покрытую клетками площадь. Он разворачивает ее обратно. – Он манипулировал живыми людьми, как шахматными фигурами.
Как объектами своих желаний.
Терри задумчиво заканчивает:
– И он всегда выигрывал.
«Что?» Она слышит не ветер и не голос, но что-то неслышимое и, тем не менее, желающее быть услышанным. Предостережение:
Как тобой.
«Как мной?» Если это предостережение, то чего она должна остерегаться? Они ведь обо всем договорились, разве нет? Терри все понимает и со всем согласен. Он дал обещание. Тогда что происходит? Он прется вперед как танк к какой-то неведомой ей цели, вычитывает из путеводителя описание всего, мимо чего они проходят, словно недавно окончивший институт учитель, впавший в транс от звука собственного голоса. Она пытается заставить его идти помедленнее, но мужчина, которого она вроде бы знает, отгораживается от нее книгой, отмахивается от вопросов.
Пока они идут, – кажется, что многие мили, – небо над их головой выбеливается до цвета расплавленного свинца; она устала, умирает от жажды, а Терри все тянет ее вдоль строки текста, читая его, словно религиозный фанатик, открывающий для себя вселенскую истину.
– Для строительства этого города император привез мастеров со всех концов света, его архитектура богата и разнообразна и включает в себя элементы, взятые из всех известных на тот момент культур.
– Хватит! – кричит она, когда он ныряет в очередной длинный проход. – Пожалуйста, Терри, хватит! – Впервые за все время брака, построенного на любви, Сара думает, что их совместная жизнь может скоро закончиться. Она отмахивается от слов руками; она ничего не может объяснить, не обидев его. «Как я могу слушать, когда ты читаешь, да еще так громко?»
Они подходят к еще одному зданию из красного песчаника. Вступая в тень, она стонет от облегчения.
– А это, – говорит он и читает, а не смотрит вокруг, – это Диван-и-Хас, зал, где Акбар проводил аудиенции. Он сидел наверху вон той колонны, скрытый ажурными перилами, так что его можно было слышать, но нельзя было видеть. Он был здесь властью – безликой и всеподавляющей. Когда император говорил, ни один из людей внизу его не видел, но слышали они каждое слово, и его приговор звучал так, как будто его изрекает сам бог. – Он показывает. – Смотри!
И Сара смотрит, хотя уже давно перестала это делать. Она следит взглядом за его пальцем, который указывает на каменную колонну, вверху которой, скрытый от глаз каменными решетками, расположен пьедестал для его трона. Вся эта конструкция выглядит как перевернутый рожок с мороженым или огромный свадебный торт. «Бог ты мой».
– Он тут проводил аудиенции?
Терри