скомандовал одноногий, после чего, чуть смягчившись, разъяснил: – Здороваться, может, научишься…
Шахар уставился на пульт ручного управления, подумав, что освоить его – дело плевое. Помимо традиционной схемы «сцепление-передача-газ-тормоз», – никаких премудростей, за минуту разберется. Однако выбрасывать безногого в кювет не то что ни в какие ворота – рука не поднимется, притом что скольких на уровне рефлекса доводилось…
Случалось, правда, в Европе, где дорожная полиция – всего лишь заржавевшая табличка на двери истеблишмента, отдавшего пол-общества на откуп страховщикам. Здесь же, в России, дорожный полицейский чуть ли не каждом перекрестке. И впрямь страна-тюрьма. Хорошо хоть, что без паспорта билеты на железнодорожный и автобусный транспорт отпускают.
– Брат, дарагой, извыны! – залебезил вольный толкователь норм автостопа. – Холодно, беда…
Водитель внимательно оглядел Шахара, спросил:
– А ты как здесь оказался? Ваш брат автобусами не ездит…
– Сломался автобус… – открестился Шахар, не разобравшись с контекстом «ваш брат». Развел руками, но спустя мгновение постиг: подразумевается грузинский акцент, им задействованный.
– Тебе куда? – осведомился автомобилист.
– Владымыр, – сообщил Шахар, вновь уставившись на рычаги.
– Я – в Покров. Если хочешь, до поста ГАИ подвезу. Выручу, так и быть.
Смысл «ГАИ» Шахару внушил еще «дедушка Калинин» в Тель-Авиве, так что, прочитав аббревиатуру на первом пригородном посту, «кустанаец» усмехнулся. Ныне, тем не менее, задумался, но не надолго. Полез в боковой карман пальто и, повозившись, извлек две двадцатипятирублевые банкноты. Протянул их соседу со словами:
– Владымыр, дарагой, памагы. Очэнь нужно.
– Ты что, русского не понимаешь? Сказал ведь: до поста ГАИ! – возмутился безногий, отстраняя протянутую руку. Но тотчас осекся: замышленную, почти у речевого бойка, фразу «Здесь тебе не Грузия» как бы приморозило. Рука пришельца не поддалась, будто его плечевой сустав неподвижен.
Тем временем пришелец улыбался, заискивающе глядя на водителя и решая весьма любопытную задачу. Официальный обменный курс советского рубля был известен ему издавна. Статус агента спецпоручений «Моссада» требовал широкой эрудиции и непрерывного совершенствования так называемого «походного минимума» или, иными словами, социоэкономических основ базирования шпиона. Соотношение валют – один из его немаловажных компонентов. При этом Шахар знал, что официальный курс рубля 0.6 за доллар – не более чем показатель для межбанковских расчетов. Как «Калинин», так и Розенберг, вручивший ему сегодня утром две банковские упаковки четверных, успели разъяснить, что курс рубля к доллару на черном рынке – в десятки раз дороже. Тем не менее, определяя на вскидку мзду за подвоз, он неосознанно оттолкнулся от «выставочного курса» в пересчете на приблизительный тариф, который бы отстучал счетчик такси в Европе, – где-то восемьдесят долларов. Но поскольку он