оказался фейерверк, который принц устроил на пару с Орельеном де ла Моттом. Такой красоты она отродясь не видела, и пожалела только, что девочек рядом нет, им бы точно понравилось, особенно Аделин, она бы непременно захотела научиться так же.
А после, когда все разошлись… вот это было самое тяжёлое. Когда всю эту красоту принц обрушил на неё, будто она какая королева или фея, которой это нужно. Что уж, она и не думала, что такое может быть с ней – и роза, и чудесное спасение от негодяя, и звёздочки эти золотистые! Но…
Принц посмотрел на неё так, будто она – и не человек вовсе, а сокровище в сундуке, и протянул к ней руку, и она глянула в его глаза – и не смогла противиться силе притяжения. В тот момент он мог делать с ней, что угодно, она была бы только рада. И ни одной мысли о том, что будет после, что они здесь не одни, что вокруг – чужой дом и где-то её дети!
Мадлен не поняла, что случилось потом, но – будто она была связана с ним натянутой нитью, и эту нить перерезали. Она не удержалась на ногах, он, правда, тоже, но её подхватил де ла Мотт, хотел куда-то там отвести, но она вырвалась и убежала. Теперь уже – к себе. Не видеть ужасного принца, не слышать его голос, и чтобы за руку он тоже не держал!
К счастью, платье не пострадало. Одиль помогла раздеться, лиф и юбку аккуратно сложили на стул, развязали все шнурки и ленты, осталось только отдать. Но пока Мадлен не чувствовала себя в силах выйти – ни сама, ни отправить Одиль со своим поручением.
И неизвестно, сколько бы она ещё так просидела, но дверь отворилась, и смущённая Одиль пропустила в спальню Жакетту де Роган. Что ей тут надо?
– Здравствуйте, госпожа Мадлен, – улыбнулась принцева дочка. – Господин Жиль прослышал, что вам нездоровится, и послал меня вам помочь. Вы позволите? Я целитель, я умею.
Дочь принца – целитель? Впрочем, почему бы и не быть дочери принца целителем?
Госпожа Жакетта села на табуретку возле постели, взялась за одну руку Мадлен, потом за другую – но в этом не было ничего особенного, просто слушала ток крови. Взялась за виски, положила ладонь на лоб – тоже что-то слушала.
Пахла она хорошо. Было там какое-то непоколебимое спокойствие, как у принцессы Катрин, и жизнерадостность юности, и влюблённость – наверное, так она ощущается, когда у других, не у тебя. Ну да, у госпожи Жакетты есть жених, наверное – по сердечной склонности, у него ж ничего нет.
– Госпожа Мадлен, я не вижу ничего особенного, кроме упадка сил. И, кажется, упадка духа.
– Всё так, – кивнула Мадлен. – Наверное, завтра я буду в порядке.
– Господин Жиль просил передать вам свои извинения – он не должен был пытаться привлечь вас к себе магическим путём. Вы ему очень нравитесь, – улыбнулась принцесса. – Он не очень знает, как вам понравиться, вот и делает… разное.
– Он… желает мне понравиться? – изумилась Мадлен.
Никто в этой жизни не желал ей понравиться. Все приказывали или требовали.
– Да, это правда. Его немного заколдовали, – улыбнулась госпожа Жакетта, – он не может причинить вам вред,