могли, например, знать, что ответчик не в состоянии вернуть ваш бриллиант и обращение в суд не принесет ничего, кроме нервотрепки…
– В таком случае мне просто «повезло», что бедный Рольф убит мужчиной, – сказала она и печально улыбнулась.
– Выходит, так, – ответил Макс, рассеянно уставившись в стол и нервно барабаня по нему двумя пальцами правой руки.
Она тут же добавила:
– У меня есть еще одно смягчающее обстоятельство… На вашем языке это называют, по-моему, алиби… В день убийства Рольфа я отсутствовала во Франкфурте. По заданию моего начальника отдела я ездила в наш филиал в Штутгарте.
Макс широко улыбнулся:
– А вот это уже совсем хорошо, это уже совсем меняет дело. И вы можете это доказать?
Кристина Маттерн кивнула.
Все облегченно вздохнули и даже позволили себе рассмеяться. При этом Макс подумал: «Правда, милочка, это ни в коей мере не могло тебе помешать заказать своего любовника…», – но промолчал.
Он вдруг поймал себя на мысли, что цель ее визита до сих пор не ясна. Чего же она хочет? Обращаясь к Кристине Маттерн, он сказал:
– Как я понимаю, вы еще не закончили… В чем же состоит ваша проблема?
– Извините, господин Вундерлих, я отклонилась от главного… Итак, я продолжаю. Тогда, почти два года назад, Рольф заложил бриллиант и получил за это два миллиона марок. Деньги поступили в его банк. Примерно месяцев через шесть состояние дел в банке улучшилось, и однажды он мне сказал: «Сокровище, завтра я выкуплю твой бриллиант, и ты снова сможешь вернуть его в свою банковскую ячейку». Однако назавтра этого не случилось, а примерно через неделю он сказал, что у него появились новые планы развития банка, и спросил, не могу ли я подождать еще. Рольф тогда добавил, что у него появилась возможность заложить бриллиант в другом месте и получить за это больше денег – около двух с половиной миллионов марок. Я согласилась.
После этого прошел еще год. Однажды я на минутку забежала в банк, чтобы посоветоваться с ним, как я должна быть одета на предстоящей вечеринке, куда мы были приглашены. Он завел меня в свой кабинет, усадил в кресло, а затем достал из сейфа и положил передо мной… мой бриллиант. Он сказал, что выкупил его еще месяц назад, но на всякий случай держал у себя в сейфе. И вот он был уже почти готов, чтобы вернуть его мне, но за прошедшую неделю возникли новые неприятности, связанные с кредитополучателями, и банк снова на грани катастрофы. Я сразу же поняла, что он снова хочет отсрочки, а бриллиант предъявил, чтобы успокоить меня. Я опять согласилась, господин Вундерлих…
– Вы уверены, что он предъявил вам ваш бриллиант?
– Абсолютно! Итак, бриллиант был заложен в третий и последний раз. Я не знаю, какую в точности сумму дали ему в этот раз… что-то около одного миллиона восьмисот тысяч марок…
За два дня до убийства мы сидели с ним вечером в одном уютном ресторанчике. Лицо его очевидным образом отражало душевное беспокойство, некую затаенную грусть. Он обратился ко мне в своей традиционной форме: «Сокровище,