залежи дефицитных продуктов, пришлось пройти именно из-за старшего брата.
В седьмом классе количество драк с одноклассниками и хулиганских выходок по отношению к педагогам превысило предел терпения директора, и был поднят вопрос об исключении Романа из школы. Мать чуть ли не со слезами умоляла педсовет дать ее сыну еще один шанс, но учителя, вконец измученные буйным семиклассником, проявили удивительную сплоченность и дружно заняли непримиримую позицию. Тогда Вера Семеновна выложила последний козырь, который приберегала на самый крайний случай: зная, что в школе вакантна должность уборщицы, она предложила на эту неблагодарную и символически оплачиваемую работу себя, заверив педсовет, что в таком случае сможет лично следить за своим неспокойным сыном, чем сильно облегчит жизнь учителям.
Должность буфетчицы в горисполкоме имела массу преимуществ и в небольшом городе, который не мог похвастаться столичным снабжением, вызывала у многих тихую зависть. Обычная пятидневка, без двенадцатичасовых смен и работы в выходные, зарплата, хоть и ненамного, но превышающая заработок продавца в магазине, и, самое главное, почти законный доступ к дефицитным продуктам, поступающим через распределитель.
Все это осталось в прошлом, и семья сразу почувствовала перемену: они не бедствовали – отцовский заработок позволял жить, не считая каждую копейку, – но переход на продукты из магазина заставил быстро забыть о многих кулинарных предпочтениях.
Вспоминая ту давнюю историю, Паша испытывал еще бо́льшую обиду на брата, упорно воспринимавшего именно его родительским любимчиком и даже бросившего как-то короткую фразу, потрясшую своей несправедливостью: «За тебя, Паша, родичи в лепешку расшибутся, а мне придется добиваться всего самому». Паша надеялся, что за два года службы Рома изменит свое отношение, и был вполне искренен, когда, маясь бездельем, заявлял родителям: «Ничего, вот Ромка вернется, мы с ним вместе чего-нибудь замутим». И вот, вернувшись, Ромка занялся какими-то таинственными делами, но, похоже, подпускать к ним младшего брата даже не собирался.
Эти не совсем обычные отношения между братьями, возможно, продолжались бы и дальше, но произошедший в феврале случай, ставший полной неожиданностью для обоих, все быстро и кардинально изменил.
С последствиями прошедшего ночью снегопада коммунальные службы явно не справлялись: нечищеную дорогу покрывала густая, замешанная колесами грязно-серая каша. Павел возвращался с дежурства, пробираясь по протоптанной среди сугробов узкой тропинке. Как всегда при утреннем возвращении, дико хотелось спать, и он заранее предвкушал, как после легкого завтрака завалится в постель до самого вечера.
Марк, всерьез озабоченный трудоустройством друга, действительно поговорил с Данилычем, но, не встретив понимания шефа, предпочитавшего брать на работу лишь опытных механиков, на этом не успокоился и через знакомых – клиентов сервиса нашел Павлу место сторожа на автостоянке.