Фрол остановился и задумался.
К действительности его вернул скрип колес. Юргин подвез к своему дому бричку зеленого, пахучего сена.
– Чего тебе тут? – спросил он сверху.
– Откуда это? – не отвечая на вопрос, кивнул Фрол на бричку. – Где сумел накосить?
– Сумеешь тут! – Юргин выругался. – Все лето, как каторжник, под дождями гнил.
– Каторжник? – усмехнулся Фрол. – Ты мне-то хоть не кричи об этом в ухо.
Юргин соскочил с воза, долго и молча глядел прямо в лицо Фролу.
– Вон что! – разжал наконец губы Юргин. – Сам допер?
– О чем? – спокойно спросил Фрол. – О том, что ты Илья-юродивый, об этом давно догадался.
– Вон что! – опять насмешливо и вместе с тем зловеще протянул Юргин.
Открыл ворота и, взяв лошадь под уздцы, завел бричку с сеном на двор. Фрол зашел следом, сел на какой-то ящик, валявшийся на земле.
Развязав бастрык, Юргин залез на воз и принялся сметывать сено.
– Про Клашку-то… с чьих слов наболтал Андрону? – спросил Фрол.
Юргин перестал сбрасывать сено, сказал:
– Коль ты догадливый такой, чего спрашиваешь?
– Не притворяйся, сволочь! Устин Морозов это тебе…
– Вот что я скажу, Фрол Петрович, – перебил его Илья. – Догадалась было телушка, зачем хозяин с ножом в сарай зашел. Да поздно уже было…
Фрол невольно поднялся с ящика.
– Вот так, – усмехнулся Илюшка и опять принялся за работу.
Пошатываясь, Фрол вышел из ограды юргинского дома, постоял в темноте средь улицы.
На небе не было видно ни луны, ни звезд. С заречья тянула стужа, напахивало холодным запахом снега, точно там уже легла зима.
– А-а! – махнул вдруг Фрол рукой и пошел к дому Клашки Никулиной.
Когда Фрол вошел в комнату, Клашка, одетая, лежала на неразобранной кровати и, положив руку под голову, смотрела в потолок. Огня в комнате не было, и Клашка спросила, не вставая:
– Кто там?
Фрол помолчал и сказал несмело:
– Я это.
Еще секунду-две полежала Клашка, стремительно соскочила на пол, босиком кинулась к выключателю. Электрический свет облил ее, вдавил в стену. Она прижала руки к груди, точно боялась, что сейчас выскочит сердце. Метнулась к окнам, задернула занавески, потом, растерявшись окончательно, сдвинула их в сторону, опять сложила руки на груди.
– Ты… ты не бойся! – проговорил Фрол. – Я ведь… так я.
Он снял шапку, сел возле двери на стул. Белые волосы его рассыпались в обе стороны. При электрическом свете они переливались и поблескивали, казались еще белее.
– Чего тебе?… Зачем ты?… Чего надо? – задыхаясь, выговорила Клашка. Крепко притиснутые к груди ее небольшие, шершавые от работы руки приподнимались и опускались.
– Не знаю я, – ответил Фрол, встал и одну за другой принялся задергивать оконные занавески. Клашка следила за ним с ужасом, но не останавливала. – Пришел вот… Ты зачем тогда, возле озерка, со мной? Так и я – не знаю…
Закрыв окна, Курганов сел к столу и застыл, не глядя на Клашку.
– Уходи…