всех нас…
– Девонька, ты спишь? – слышу голос сокамерницы и нехотя оборачиваюсь.
– Нет. Что случилось? – сажусь на постели, освобождая место рядом с собой.
– Ты знаешь, где сейчас твоя дочь?
Отрицательно качаю головой и горестно вздыхаю.
– Оставляли соседке, а что дальше…
Неопределенно пожимаю плечами.
– Телефон ее помнишь?
Неуверенно киваю.
– Только домашний. Они у нас похожи.
– Вот держи, позвони ей, – протягивает мне старый кнопочный аппарат. С удивлением смотрю на него, не веря своим глазам, но задавать лишних вопросов не решаюсь. Быстро забираю и прижимаю к груди, словно в этом телефоне мое спасение.
– Спасибо. Господи, спасибо вам огромное. – Не знаю, как выразить свою благодарность. Эта женщина буквально спасает меня от нервного срыва.
– Да ладно тебе. Звони давай, только тихо и недолго. Не больше двух минут.
Быстро набираю номер и слушаю длинные гудки. Сердце колотится, как сумасшедшее, заглушая все другие звуки.
– Алло, – раздается в динамике раздраженный голос соседки.
– Валентина Иванова, это я, Вика, – тараторю быстро, чтобы сэкономить время.
– Чего тебе? – бурчит недовольно та.
– Как там Анечка? С ней все в порядке?
– Понятия не имею.
– То есть как? Ее забрали? Куда?
– Никто ее не забирал. Сама сбежала. Куда не знаю.
– Как же так? – судорожно всхлипываю и неосознанно повышаю голос.
– Сама разбирайся.
В телефоне глухая, звенящая тишина. Мое сердце тоже, кажется, останавливается. Хватаю ртом воздух, словно рыба, и не могу сказать ни слова. Сокамерница забирает у меня из руки телефон и быстро прячет его.
– Что она сказала? – спрашивает, нахмурившись.
– Что дочка вчера сбежала от нее…
Не успеваю договорить, в коридоре слышатся звучные шаги. В следующую секунду дверь с характерным лязгом открывается и входит надзиратель.
– Альпинская, на выход.
Вздрагиваю и поднимаю на него глаза.
– К тебе пришли.
Каждое слово врезается в меня и прожигает насквозь. Липкий страх медленно ползет по позвоночнику, вздыбливая каждый волосок на коже. Зябко веду плечами, чтобы прогнать это неприятное ощущение, и послушно поднимаюсь на ноги. У меня нет ни сил, ни средств для борьбы. Я связана по рукам и ногам. Мне срочно нужно выйти отсюда и найти дочь.
Меня ведут по уже знакомому маршруту. Внутри все дрожит и переворачивается. Каждый шаг отдается болью в сердце. Иду словно на эшафот. Хотя так и есть. Сдавшись этой мрази, я потеряю себя. Перестану уважать. Стану обычной подстилкой. Но зату спасу своего ребенка. Честь и гордость – не слишком высокая цена. Я готова ее заплатить…
– Лицом к стене.
Послушно исполняю. С меня снимают наручники, открывают дверь и небрежно толкают внутрь.
– У вас десять