остальные? – мне очень, очень не хотелось еще и разгребать за всеми мусор. При этом и Маринку оставлять одну с этим гигантским фронтом работ тоже было стыдно.
–Давай еще кого-нибудь попросим помочь, – почему-то шепотом предложила я. А то нечестно получается – веселились все, а убирать нам вдвоем.
– Да ну их нафиг, у них у всех руки из задницы, – отмахнулась она. – Согласна? Мы быстро, обещаю.
Проклиная себя за добросердечность, я со вздохом кивнула и стала снимать куртку.
Маринка как-то очень быстро всех выпроводила, и в квартире остались только мы вдвоем. Решив не затягивать, я пошла на кухню и стала собирать со стола грязную посуду, но одногруппница со смехом потянула меня в комнату:
– Ой да забей, через полчаса клининг придет – они тут все вылижут. Давай лучше поболтаем! Кофе хочешь?
Я отрицательно покачала головой. Надо было сразу догадаться, что Марина вряд ли стала бы утруждать себя уборкой, ей просто хотелось посплетничать. И явно на ту тему, на которую я говорить не хотела от слова «совсем».
– Тогда чай, да? – она подскочила и убежала на кухню, а потом притащила мне кружку кипятка с чайным пакетиком и водрузила ее на столик, предварительно расчистив там маленький островок. – Пирог не предлагаю, его весь сожрали. Преимущественно твой Царев! – тут она хихикнула и устроилась поудобнее на диване.
– Ну давай! Рассказывай! Как тебе Царь?
– Марин, – я судорожно пыталась придумать, как вежливо объяснить ей, что не хочу об этом рассказывать.
– Девчонки говорили, он прямо огонь в постели! Что несколько раз подряд может. Не врут?
– Что может несколько раз? – тупо спросила я.
– Кристин, ну то самое! Че ты как маленькая!
Посмотрев на мое полыхающее лицо, Маринка рассмеялась:
– Да хватит уже стесняться! Ну переспала с Царевым, подумаешь!
– Я не спала с ним! – вдруг громко и очень возмущенно сказала я.
– Ага, он просто так голый под одеялом с тобой в обнимку лежал, – фыркнула она, а потом вдруг внимательно вгляделась в мое лицо и присвистнула. – Подожди, серьезно что ли? А что тогда было? Погреться к тебе пришел?
– Мы обнимались, – невозможно было говорить и не вспоминать горячие уверенные прикосновения, и в груди снова все болезненно заныло, – а еще целовались…
– Так, – у Маринки глаза горели от любопытства, – а дальше? Уснул наш хваленый герой-любовник? Опозорился, да?
– Нет, он предлагал, но я…не захотела, – выдавила я, красная как рак.
– То есть, – у нее глаза от изумления стали большие и круглые, – ты его бортанула? Не дала Цареву?
Фу, как это ужасно звучало. Мерзко, отвратительно, но зато я вдруг с ужасающей ясностью осознала, зачем он лег ко мне. Зачем обнимал, говорил удивительно нежные слова и почему так резко замолчал, когда я явно дала понять, что продолжения не будет. То, что для меня было волнительным переживанием от прикосновений человека, в которого я была по уши влюблена, для него было попыткой удовлетворить