может мы уже пойдём? – дёргаю плечом, сбрасывая его руку.
– С радостью, – он подмигивает и отступает с дороги, позволяя мне идти первой.
Я начинаю подъём. На губах играет глупая улыбка. Вместо того, чтобы внимательно смотреть под ноги, витаю в облаках, и довольно быстро наступает расплата. Старый камень крошится прямо под моим ботинком, и я пытаюсь поймать себя, размахиваю руками, неосторожно ступаю и подворачиваю лодыжку. Мне кажется, я даже слышу звук рвущихся сухожилий. Ногу пронзает боль, и я падаю, сильно ударяясь о ступени коленями и ладонями. Это так невыносимо, что приходится до крови закусить губу, чтобы не закричать.
– Что случилось? – Ксандр уже рядом, от былой игривости не осталось и следа.
– Нога, – выдыхаю я.
Он светит фонарём, тут же опускается на колени и прикасается пальцами к моей лодыжке, очень аккуратно, но я не могу сдержать стон. Переворачиваюсь, опираясь на руки, и усаживаюсь задницей прямо на холодный камень, но выбора у меня нет.
– Давай посмотрим, что можно сделать, – Ксандр кладёт фонарь на ступени, так чтобы он светил на меня, не спеша развязывает шнурок и снимает мой ботинок. Так бережно, что я почти не чувствую.
Боль в ноге постепенно утихает, но я понимаю: вряд ли теперь смогу нормально идти. Ксандр ощупывает мою ногу и даёт вердикт:
– Я не медик, но, судя по всему, кость цела. Попробуй чуть пошевелить ступнёй.
Я делаю, что он просит. Мне по-прежнему больно, но не так нестерпимо, как было пару минут назад.
– Растяжение, – говорю я. – Мне нужно немного времени, и я смогу идти.
– Очень сомневаюсь, – он берет мою ногу в ладони и снова прощупывает пальцами.
В этот раз надавливает чуть сильнее, а когда касается лодыжки, я понимаю: он прав, но не подаю вида. Ненавижу быть слабой, и даже если мне придётся превозмогать боль, я закончу этот подъём и не попрошу помощи. Я не такая, как моя мать, я – сильная.
– Всё хорошо, лёгкое растяжение, – говорю чуть раздражённо. – Я дойду, не переживай.
Он молча смотрит мне прямо в глаза, удерживая мою ступню в ладонях. Чрезвычайно интимный момент, но боль всё портит, и я не могу насладиться им сполна.
– Просить помощи – не значит быть слабой, а значит лишь правильно распределять ресурсы, – говорит он и отпускает мою ногу.
Я вздрагиваю, поражённая его проницательностью. Откуда ему знать о том, что я думала именно об этом? Неужели всё так легко читается на моём лице? А ведь раньше я вполне успешно умела скрывать свои чувства.
Как бы мне ни не хотелось признаваться, но он прав. С его помощью мне будет намного легче подниматься, глупо отказываться, особенно когда он сам её предлагает.
– Хорошо, – я киваю ему. – А теперь, если несложно, отдай мой чёртов ботинок, и пошли уже наверх. Я засыпаю на ходу и готова убить за возможность принять ванну.
Ксандр с улыбкой протягивает мне «мартинс», поднимается, берёт фонарик и светит, пока я обуваюсь.
Остаток