АСТЬ ПЕРВАЯ
ДЖЕРЕМИ
– Осуждённый Клиффорд, поставьте свою подпись и можете покинуть тюрьму как условно освобождённый. – Миллс сверлит меня своими колючими глазками.
Я пожимаю плечами и подписываюсь.
– Ты дерьма кусок, Клиффорд, и, будь моя воля, такие ублюдки сроду бы не вышли отсюда. Гнили бы в камере до конца своей никчёмной жизни, – шипит он.
Я молча ухмыляюсь. Знаю я тебя, говнюка, ждёшь, что я вмажу тебе по морде, и про освобождение можно забыть ещё на полтора года. Не выйдет, с меня четырёх лет хватило за глаза. Перехожу к соседнему столику, где флегматичный очкарик Мэтью выдаёт мне коробку с вещами. Пока он отмечает в квитке предметы, неторопливо надеваю цепочку и часы.
– Я могу идти, сэр? – спокойно поворачиваюсь к Миллсу.
– На улице тебя ждёт инспектор по надзору. Мисс Фарсани. Запомни, придурок. Если хотя бы подумаешь, носит ли она лифчик, или какого цвета на ней трусы, я с радостью упеку тебя обратно за домогательство.
Я возвращаюсь к его столу и, наклонившись, шепчу:
– Надеюсь, Большой Бо не даст тебе заскучать, кретин. Ты слишком виляешь задницей, когда идёшь по коридору. Всего доброго, сэр, хорошего дня! – широко улыбаясь, громко добавляю я.
Во дворе лениво машет метлой старик Рамирес.
– Оу, оу, красавчик нас покидает! Удачи на воле, парень. Будь другом, засади уж и от меня какой-нибудь горячей штучке.
– Не сомневайся, папаша Швабра, ради тебя поимею двоих разом, – подмигиваю я. Рамирес скрипуче хохочет беззубым ртом.
Со скрежетом отъезжает створка ворот. Чёрт меня возьми, столько ночей я мысленно слышал этот заветный звук. Для меня он звучит как райская музыка. Оказавшись на улице, застываю на месте и, закрыв глаза, наслаждаюсь солнцем и запахом свободы.
– Мистер Клиффорд? – раздаётся неуверенный женский голос.
Так значит, сволочной Миллс не соврал и меня действительно встречает инспекторша по надзору. Вот гады, испортили всю радость освобождения. Ещё не разглядев женщину, я почувствовал к ней неприязнь. Своим появлением она вырвала меня из сладкой иллюзии. Неторопливо закуриваю сигарету и оценивающе рассматриваю моего нового конвоира. Нет, эти кретины в надзоре явно не в себе. Нашли кого прислать. Девчонке на вид не больше двадцати. Немного смуглая кожа, чёрные волосы убраны в гладкую причёску. Так тщательно, ни единый волосок не выбился. Осталось напялить очки, и получится сельская училка – из тех, кто на Рождество радостно возится с чужими детьми, потому что своих нет и не предвидится.
– Миссис Фарсани? – без интереса бросаю я.
– Мисс, – слегка порозовев, отвечает она. – Надин Фарсани, ваш куратор по надзору.
– Надзору за чем именно? – хмыкаю я.
– Вы включены в программу адаптации, – без улыбки чеканит пигалица. – Садитесь в машину, сэр.
Иду нарочно не торопясь и открыто продолжаю разглядывать Надин. Одета как старая дева. Брючный костюм тёмно-синего цвета и ослепительно-белая блуза. Наверняка у неё кривые ноги – были бы ровненькие, надела бы юбку. Задницу разглядеть не удаётся, пиджак слишком длинный. Ставлю пять баксов, она плоская как гладильная доска. Когда я подошёл вплотную, заметил, что её пальцы слегка дрогнули. Она торопливо засунула руку в карман. Растерялась, дурочка. Ещё бы, небось, думала, что из тюремных ворот выйдет усохший урод с испитой рожей. Или боров с пузом и сиськами больше, чем у неё. А может, ждала бритого налысо амбала, покрытого татуировками от шеи до пяток. Хотя у меня тоже есть парочка рисунков. Левое предплечье обвивает терновая ветка. На груди профиль орла с раскрытым клювом. Но внешностью меня Боженька явно не обделил. Наверное, я похож на отца. Моя мать сама не знает, от кого родила. Я утешаюсь, что по молодости она дала какой-нибудь восходящей голливудской звезде. Мой рост – семьдесят пять дюймов. И фигура отличная. Эта мышь из надзора едва достанет головой до груди. А если сядет, то прямиком упрётся лицом в пах, ей даже лицо наклонять не придётся. Эта мысль вызывает у меня ухмылочку и ничуть не возбуждает. Мне нравятся узкобёдрые. Тощие, как вздох блондинки. Высокие, длинноногие, с развратным взглядом светлых глаз. Такие девки заводят меня одним своим видом. Так бы и завалил на капот машины прямо посреди улицы.
Без разрешения плюхаю коробку на заднее сиденье бежевой «мазды» и сажусь в машину, нарочито расставив ноги.
НАДИН
Ну спасибо начальству, удружили! Интересно, они сами-то смотрели, кого мне навязали? Обычно мне достаются безвредные старички. Ладно. Я тоже виновата, дело прочла, а фотографию не стала разглядывать. Я же не на свидание собралась. Настроение хуже некуда. Думала, что осуждённый Клиффорд – сбившийся с пути молодой парень. Субтильный и обязательно с наивным печальным взглядом. Сама не понимаю, почему нарисовала себе такой образ. Просто прочла, что ему неделю назад исполнилось двадцать три. Отец неизвестен. Проблемная мамаша, приводы в полицию, трудный подросток и всё такое. Вот идиотка, до встречи чуть ли не материнские чувства проснулись. А этот… Здоровый как конь, натуральный