толпе свою невесту. Спустя какое-то время он увидел ее.
Рания стояла недалеко от сцены в компании подруг – трех совершенно непохожих друг на друга девиц. Одна из них была высокой и стройной брюнеткой, но с такой большой грудью, что ее декольте готово было вот-вот вывалить свое содержимое. Хотя, скорее всего, на это и был расчет. Древние предки второй девушки, по всей видимости, жили в очень далеких от нынешнего Шахрая местах. Ведь, в отличии от большинства раскосых и остроскулых дам, она имела широко распахнутые светлые глаза, худое вытянутое лицо и русые волосы. Третья, самая молодая из всех, похоже была родственницей Рании – девушки походили друг на друга. Одинаковые мышиные волосы и бледная кожа. Девушка доставала и без того невысокой Рание до подбородка.
Они смеялись, перешептывались и старались сделать вид, что вовсе не обсуждают того или иного молодого человека. Аяну показалось, что Рания старательно не смотрит в его сторону, в то время как он сам исподтишка следил за девушками, раздумывая, как бы начать разговор с невестой и увести ее от подруг.
Тут Мирас взял его под локоть.
– Аян, слуга просил меня передать отцу, что Губернатор желает с ним переговорить в своем кабинете.
Аян нахмурился.
– С отцом? Ты уверен?
Мирас неуверенно покачал головой.
– Так передал слуга.
– Но ведь он уехал!
– Тогда иди сам, может это что-то по поводу вашего договора. Не зря отец волновался.
Аян выругался. Тем временем Рания что-то шепнула своим подругам и направилась к выходу из зала.
– Нужно идти сейчас? – спросил он, глядя вслед невесте.
– Похоже, что да.
Аян молча кивнул. Хорошо, он поговорит с Губернатором. А заодно и расскажет ему о неподобающем поведении его дочери. Он спросил у одного из слуг, где находится кабинет – как раз в той стороне, куда пошла Рания, и повторил ее путь, огибая особо шумные компании подвыпивших гостей. Тем временем певицы на сцене распалились, и музыка стала еще громче, а томные голоса ниже.
Рания вышла из зала в длинный коридор – там было не менее многолюдно. Повсюду подпирали стены осмелевшие парочки, рискующие обратить на себя праведный гнев наблюдательных кумушек. На эти пары осуждающе смотрели портреты предков и многочисленных родственников губернаторской семьи, развешенные вдоль стен. Аян чуть вытянулся, чтобы разглядеть невесту, и задел плечом одну из картин. Машинально поправив ее, он посмотрел на изображенное лицо и вздрогнул – это был Катым, без вести пропавший старший брат Губернатора.
Поговаривали, что Старый Губернатор так любил своего старшего сына, что жил мечтами о славном будущем наследника. Однако совсем в молодом возрасте Катым исчез. Точнее, Совет объявил, что брат Губернатора скоропостижно скончался, попав под обвал в одной из шахт. Но кремация в закрытом гробу (дабы не смущать душу при отбытии к предку Шанша), только подогрела волну слухов, ведь никто так и не увидел тела погибшего. Да и что было делать брату Губернатора на шахтах?!
Одни