эту красоту в гадких утятах, до сих пор оставалось загадкой.
Жаль, что связаться ни с Пухом, ни с Косточкой я так и не сумела. Преподаватели пооткусывали себе языки, а остальные просто–напросто не умели «гутарить» на гелейском. Наказание, несмотря на преждевременное сокращение количества учениц, так и не отменили.
И именно на гелейском с самого начала разговаривал Дайко. Язык королей настолько сделался для меня привычным, что я только сейчас поняла это.
– Эй! Эй! Как тебя там! Проснись! Пора сваливать!
Я с трудом продрала глаза.
Надо мной стоял ночной воришка и тряс перед носом высохшим платьем, думая, что так я приду в себя быстрее. Я потянулась и смачно зевнула. Директриса прибила бы меня за долгое плебейское «А–а–а–а!» и за все эти словечки, что проскакивают в мыслях. Но мне можно забыть все уроки. Я в печали.
Стоило вспомнить, что я делаю в курятнике, и куда собираюсь идти, как сознание тут же прояснилось.
– Отвернись, – скомандовала я, и с ловкостью солдата, научившегося одеваться за время горения одной спички, легко побила армейский рекорд – скинула мужскую одежду и натянула платье. Беглый взгляд в зеркало и брошенная попытка вычесать колтуны (хорошо хоть солому выбрала), завершили утренний моцион.
– Где здесь колодец, чтобы умыться? – я села, приготовившись завернуть ноги в портянки.
Дайко обернулся на голос. Убедившись, что я одета, порылся в моей же сумке и неожиданно кинул в меня бутылкой с водой. Я, изловчившись, поймала ее.
Приятно видеть, как у гадов, думающих, что я девочка–колокольчик, открываются в удивлении рты. Да–да, я ловкая и сильная. Не раз ловила мяч лицом, а потому научилась не нарушать гармонию. Во мне все прекрасно. Это уже слова нашего психолога, стремившегося поднять самооценку детдомовок. Он снимал с нас комплексы так, будто чистил зеленую обертку с початка кукурузы. Слой за слоем. С тех пор я люблю себя и о родителях могу говорить с улыбкой.
– Умоешься здесь. Нечего шляться по деревне. Пойдем, как и собирались, по следу драконов. Ты же хочешь вернуть жениха?
Я хотела.
При свете дня я разглядела качество воды и ужаснулась. Но, прислушавшись к себе и не обнаружив ни колик, ни позывов, махнула рукой. Как только мы с Федором вернемся домой, пройдем обследование. Ни минуты не усомнилась, что так и будет. Человек непременно должен во что–то верить.
– Вот, примерь, – на разложенные портянки вывалилась куча башмаков, похожих на мюли – туфли без задника. Ношенные, но вполне приличного качества. На некоторых из них даже поблескивала бисерная вышивка.
– Откуда такая красота? – я подняла глаза на Дайко. Тот неопределенно пожал плечам. – Своровал?! Уж не поэтому ли нам срочно нужно покинуть деревню?
– Нет, не поэтому ли, – его лицо сделалось ехидным. – Кто–то поджег лес, и этого кого–то ищут всей деревней. Эльфы приволокли к дому старосты какую–то странную железяку, а у нее аккурат с одной стороны не хватает вот