на усталость и тотальное чувство обреченности, пробравшееся в каждый нерв, я еще жива, а значит, без боя не сдамся.
– Ладно, – Карпов поиграл желваками и сердито тряхнул головой. – Сейчас расскажи.
– Теперь ты слушаешь?! – демонстративно удивилась я, закатив глаза.
– Да. Теперь слушаю, – процедил Демон и затих, ожидая ответа.
– Мы с Присс его вылупили, – я понуро опустила голову и ткнулась лбом в холодное голое плечо.
Сейчас, глядя, как по черной материи расползаются темные пятна крови в тех местах, где она соприкасалась с ребрами ихтиопода, я не понимала, как когда-то могла считать незнакомое существо угрозой. Рован свой, родной. Наш.
– Из окаменелой икринки. Из того самого древнего пузыря. И вот…
– И вот, – Андрей рвано выдохнул и сжал кулаки, видимо, из последних сил сдерживая в себе тягу к удушению одной завравшейся пигалицы. – А пузырь где взяли?
– Присс украла у контрабандистов. А потом… Я была в Заповеднике с Бренданом… – Карпов сморщился сильнее, и слова стало выдавливать совсем трудно. – Мы только туда и обратно! Мисс Трейс…
– Ах, мисс Трейс! – взорвался Демон, стукнул кулаком по валуну и гневно зашипел после столкновения с камнем. – Точно! Она как раз говорила о некой парижской дурочке…
– Это обо мне, да, – виновато кивнула, поднялась и успокаивающе погладила ушибленный кулак. Руку Карпов не одернул, но глаза отвел. – Я подумала, что тут самое надежное место. Ведь чем меньше людей знает, тем у Рована больше шансов выжить.
– Так Рован или Ихти? – Карпов нервно дернул уголком рта.
– Ему и так и так нравится.
– И откуда же ты знаешь, как ему нравится?! – ухмылка стала совсем уж хищной. Опасной какой-то. Пробирающей до мурашек на пояснице.
Не думает же он, что я чересчур тесно знакома с голым красавцем из пучины?
– Присс рассказывала, – призналась поспешно, пока в демонической голове не зародились совсем уж глупые идеи. – Они с ним… Ну… Вроде как, близко подружилась.
– Просто замечательно! – рявкнул Карпов, пнул ботинком песок, наткнулся на камень и снова зашипел от боли.
– А мне кто-нибудь поможет? – ворчливо пискнули с плато, и мы с Андреем резко обернулись к Атарине. Она сидела ровно, опираясь одной рукой о камень, а другой зажимая рану в хвосте. И в целом выглядела намного лучше Ихти. На веснушчатых щеках горел лихорадочный румянец, глаза искрились возмущением. – Я тоже пострадавшая!
– Как нам ее достать с острова? – я уставилась на Карпова, ожидая мгновенного решения всех неразрешимых проблем. Но тот лишь растерянно потер наморщенный лоб, разглядывая хвостатую постоялицу его «озера для уединения». Пожалуй, многовато для него потрясений на один вечер.
– Дайте мне жезл, и я принесу вашу писклявую рыбку на берег, – хитро прищурился Кавендиш, не сводивший глаз с меня и Андрея и чему-то ухмылявшийся. – Глядишь, выживет…
– Я еще тебя переживу! – гордо заявила девочка «за двести»,