халата, Анна вышла в коридор. Альфия, конечно, спала сейчас в процедурной, укрывшись стянутым с какой-нибудь пустой койки одеялом.
Иногда человек не должен спать ночами. Чтобы увидеть такой вот лунный свет в окне и услышать тишину…
Анна вдруг рассмеялась. Господи, ну что за странная штука – человек! Думать о красоте ночи, проснувшись, чтобы помочиться.
Подходя к двери служебного туалета, она вдруг почувствовала смущение. Легкое и очень знакомое. Обычное, когда она вот так вставала ночью. Привет из детства…
Анна юркнула в дверь. Мимоходом взглянула в маленькое облупившееся зеркало, словно убеждаясь, что одета. Дурацкая вещь – память. Очарование ночи куда-то исчезло.
Но спать все равно уже не хотелось.
Она вымыла руки (уж эту раковину вряд ли кто-то использует для иных целей), сдернула крючок с двери. Прислушалась – кажется, какой-то шум?
Аля проснулась?
Анна вышла в коридор. Никого.
Ладно, надо глянуть по палатам.
Она быстро прошла по коридору, приоткрывая на мгновение двери. Тихо, все спят. Теперь еще в седьмую, где Шедченко. Тяжелых всегда помещали в эту палату, словно счастливый номер чем-то помогал врачам.
Тут свет тоже не горел. Но у постели белела фигура в халате.
– Аля, ему плохо? – тихо спросила Анна, подходя.
Девушка обернулась.
Это была не Альфия.
Анна вздрогнула, останавливаясь. Ей приходилось заставать в отделении среди ночи незнакомых людей. Обычное в общем-то дело – такой незапланированный визит перепуганных родственников.
Ее испугало лицо девушки. Глаза. Таких глаз не бывает.
Все равно что смотреть в пламя лампады. В зеркало. В лунный блик на воде. В лицо мамы.
– Садись, – тихо сказала девушка.
Анна присела у постели. Ноги словно подкосились.
– Кто ты? – прошептала она.
– Не сейчас. Помоги.
Девушка протянула руку. Анна помедлила, прежде чем коснуться ее.
как будто падаешь в бездну…
– Что я могу? – Губы шевельнулись сами. – Чем помочь…
– Ты можешь все. Поддержи меня. – Девушка перевела взгляд на Шедченко. Парень спал… или был без сознания. – Он может уйти, Аня. Надо помочь ему… немного…
холодно… почему холодно, когда ее глаза – свет? пусть, она отдаст все тепло, если так надо…
Наверное, это был лишь короткий миг. Или короткий час. Анна подняла глаза, когда их руки разжались. В пальцах были боль и холод, но в глазах девушки по-прежнему теплел огонь. Возвращал силы.
Интересно, огню холодно – когда он горит?
– Саша поправится, – сказала девушка.
На кармашке ее халата были вышиты буквы – «А.К.». Это был ее халат, Анны Корниловой.
И лицо девушки было ее лицом.
– Почему я? – прошептала Анна. – Я… недостойна…
Девушка покачала головой. Коснулась ладонью ее щеки – и Анна дернулась вслед быстро ускользающим пальцам, так тянется за человеческой рукой бездомный котенок.
– Ты