параллели между современным миром и прошлыми веками – политика, искусство, нравы, криминал.
Он покопался в своей сумке и выложил на стол книгу в глянцевом переплете, перевернув ее обратной стороной обложки наверх. С фотографии на Артема смотрел Морис, ниже по-французски значилось «Морис Дальбан, журналист, историк, писатель». На фото он выглядел чуть моложе и чуть растрепаннее.
– Сейчас я собираю материалы о криминальном Париже начала двадцатого века и об одном из своих предков в частности, – продолжал Дальбан. – Он был известным и довольно успешным детективом. Недавно мне в руки попали записки бывшего заместителя начальника криминальной полиции Петрограда. После революции судьба занесла этого несчастного человека в Париж, где он помогал в расследованиях моему прадеду.
Он вновь зарылся в свою сумку, и на стол рядом с книгой легла тетрадь в кожаном переплете с потертыми углами.
– Я хочу, чтобы вы перевели для меня эти записи.
Артем взглядом попросил разрешения и, получив одобрительный кивок, отогнул язычок замка. Пожелтевшие от времени страницы были плотно исписаны торопливым размашистым почерком. Вполне читаемым, к счастью.
– В Париже закончились знающие русский язык? – усмехнулся он.
Дальбан поморщился.
– Можно и так сказать. Закончились способные перевести адекватно. Потомки иммигрантов давно стали французами и забыли родной язык, да и кто сейчас разберется в реалиях столетней давности? Фраза «на ее плечи была накинута ротонда» вводит их в ступор, потому что для них ротонда – архитектурное сооружение. Впрочем, большинство не знают и этого. Тут нужен историк, вернее, даже не столько историк, сколько краевед вроде вас. Вы чувствуете себя как рыба в воде в той эпохе – я сегодня убедился в этом – и отлично знаете французский. Откуда, кстати?
– Бабушка преподавала.
– А история города?
Артем пожал плечами.
– От деда. Он увлекался и вот – втянул.
– Вот видите, лучше вас мне никого не найти! – обрадовался Дальбан. – У меня уже была одна неудачная попытка с переводом несколько месяцев назад в Париже. До сих пор от девушки не получил ни строчки.
Француз в очередной раз простодушно улыбнулся, а затем, посерьезнев, назвал сумму. Вполне достаточную для того, чтобы Артем вновь потянулся к тетради.
– Сроки?
– Я не тороплю, смотрите сами, как пойдет. Неделю, а то и больше я пробуду в Петербурге, я остановился в «Кемпински» на Мойке. Если возникнут трудности с текстом, можете просто наговорить на диктофон.
Легко сказать – просто наговорить…
– Ладно. Попробую.
– Отлично! Замечательно! – расцвел Дальбан.
– Не жалко отдавать? – Артем показал глазами на лежащую на столе тетрадь.
– Жалко.
Дальбан убрал тетрадь в сумку, вместо нее на стол легла современная пластиковая папка.
– Я сделал для вас копию, – пояснил он.
Артем