.

но сейчас она была предана другому! Пусть едет. Недолго ей быть женой моему брату…

      Остаток вечера я просидел в зале, забавляясь тем, что местный скальд у меня на глазах сложил песню про побеждённого варга.

      – Я могу осмотреть твою рану, – подошла ко мне Лагретта. Она глядела на меня невинным взволнованным взглядом. Я закипел от злости.

      – Ничего не надо, уйди! – огрызнулся я.

      Спать я отправился один. Я долго лежал в тишине и надеялся, что вот-вот войдёт Маргрет. Мы ведь так любили друг друга! Но она не пришла, и я уснул одиноким.

      Сон открыл мне воспоминания о прошлой жизни. Я видел себя, лежавшим в постели вместе с Магрет. Пламя лампы мерцало и бросало тени на увешанные гобеленами стены. Занавеси покоев отворились, вбежали люди и схватили меня.

      – У нас приказ Хёрда! – твердили они. – Если кто помешает, тоже будет казнён!

      Мои соратники расступились, позволили выволочь меня во двор. Трусливые псы! Бессилие жгло мне нутро. Я так неистовствовал и удивлялся, почему небо не падает на землю и земля не низвергается под ногами.

      Маргрет, в одной ночной сорочке, хваталась за палачей, но получила удар и упала. Выворачивая руки, меня силой опустили на колени. Ко мне обратился воин в шлеме с белёсой бородкой.

      – Ты обвинён в похищении невесты конунга, – сказал он, взяв в руку топор, – и приговорён к смерти без права на изгнание, без права на поединок, без какого-либо вообще права! За совершённое бесчестие ты лишён прав!

      Он взмахнул топором, но я тут же очнулся от кошмара. Меня затрясло от желания отомстить Хёрду.

      В моих покоях не было окон. Я вышел в зал и увидел, яркий свет, льющийся в оконца под крышей – я снова долго проспал и пропустил рассвет.

      На скамье сидела кошка. Увидев меня, она зашипела и соскочила под стол.

      – Маргрет уехала? – обратился я к снующим с тюками женщинам.

      – Уехала, – ответили мне.

      Я сел за стол и потянулся к кувшину. На счастье в нём был не скир, а хмельной мёд.

      Женщины всё ходили туда-сюда, носили вещи и одёргивали детей, чтобы не путались под ногами.

      – Что вы делаете? – спросил я, уставший от суеты и мельтешения.

      – Уезжаем. Ты ведь сам приказал, ярл, – сквозь зубы проворчала старая женщина, увешанная золотыми запястьями и драгоценными бусами. По её возрасту я понял, что это была законная жена Рёйрика, спутница жизни. Богатый муж мог брать много жён, но законная была одна.

      В зал вошёл Рёйрик в сопровождении сына. Позади них плелась Лагретта с опущенной головой.

      – О, Бальдр, встал? Хорошо! – проговорил старый хирдман.

      Сын подвёл его ко мне и помог сесть на скамью напротив.

      – Завтра мы отправимся в путь, в мою усадьбу Фьялвик. Да, давно я там не был, почти десять лет…

      “К чему все эти разговоры?” – подумал я и наполнил себе кубок. Я был зол и желал, чтобы от меня все отстали.

      – Бальдр, я хочу оставить Лагретту тебе. Будет следить за домом и греть твою постель.

      От удивления я приподнял брови.

      – Не надо, – выдавил я даже не взглянув