онадежные и вносящие смуту «опасные элементы» стали борцами за веру. Священный крест, если и не изменил их, то направил в нужное для церкви и всей светской Европы русло. Из преступников и авантюристов они превратились в истинных борцов за веру. Отстаивавших ее мечом и копьем на переднем крае борьбы религий. Церковь получила в руки добровольную могучую армию, за которую не надо было платить и не нужно было нести расходы на ее содержание. А приложить попавшие им в руки силы церковным прелатам было куда. Противников христианства находилось все больше, и оказывались они в разных частях света. Риму не нужно было прилагать большого труда, чтобы таковых найти. Вскоре новый враг истинной веры проявился совсем недалече, не в Святой земле, а в Европе, где жили те, кто исповедовал христианство.
В начале апреля 1147 года римский папа Евгений III был в гостях у своего учителя Бернарда, аббата монастыря в Клерво. Там Бернард Клервоский убедил Евгения III развернуть вектор крестовых походов с юга на восток, обратив их против язычников Европы. Эту идею римский папа воплотил в булле под названием «Divini dispensatione», что переводится в первом приближении как «Божественное распространение». Сей знаковый документ понтифик и подписал в Труа 11 апреля 1147 года. Идея этой буллы была на редкость проста. Ее главный лозунг выражался совсем незатейливо или, скажем так, без особых изысков: «крещение или смерть» (фр. La mort ou le bapte`me, нем. Tod oder Taufe), «уничтожить или обратить в христианство». Выражено кратко, но емко. Чтобы далеко не ходить, а сразу начать сеять разумное, доброе и вечное у себя под боком, то начать решили с вендов.
То есть, европейцы-язычники должны или склониться перед папой, или умереть. Иного не дано. Ну а Христово воинство, не щадящее ни сил, ни жизней для этого святого дела, должно было заодно поправить и свои финансовые дела. Вера верой, но большинство крестоносцев были очень и очень практичны, особенно если это касалось немцев.
Каким образом рыцари Христа будут выполнять свою почетную миссию, не особо кого волновало, однако и предугадать образ их действий никакого труда не составляло. Ничего нового крестоносцы не привнесли и не изобрели.
Недолго думая, обуреваемый религиозным пылом папа Евгений III одним росчерком пера приравнял поход в Прибалтику к походам в Святую землю. Теперь, чтобы служить идеям христианской веры, не обязательно нужно было отправляться за тридевять земель. Особенно тем же немцам. В желающих стать крестоносцем и нести свет новой веры язычникам на Восток нехватки не имелось. Это не Палестина, здесь все гораздо ближе, климат привычнее, дорога короче.
Надо было ковать железо, пока оно горячо.
В этом же самом 1147 году крестовый поход против полабско-прибалтийских славян или, проще говоря, ободритов и лютичей, был предпринят немецкими феодалами. Крестоносцев возглавили саксонский герцог Генрих Лев и бранденбургский маркграф Альбрехт Медведь. Понятно, что главной ударной силой в нем выступали германцы.
Рыцари, пылая религиозным пылом и пользуясь ситуацией, пытались вытеснить лютичей и бодричей с их земель.
Силы, брошенные на это мероприятие, были велики, результат неоднозначен.
Есть все основания назвать эту акцию первым конфликтом между славянами и крестоносцами. Пока еще это были славяне, не проживающие на русских землях, но начало было положено. Немцы уже тогда были практичны. Пока французы и англичане проливали кровь на далекой Святой земле, отстаивая Гроб Господень, германцы решили, что синица в руках лучше журавля в небе. А потому не грех прибрать к рукам земли прибалтийских язычников, пока ими не заинтересовались воины Христовы из других католических королевств. Может, они и более бедны, чем Палестина и Левант, но в перспективе обладание ими куда более выигрышно! К тому же, в случае необходимости, из Германии в любой момент может подойти помощь, что немаловажно, а на Ближнем Востоке такая возможность изначально исключалась. Что в итоге и привело латинские королевства Святой земли к краху.
Опять же, перспектива. А она была заманчива. После освоения захваченных территорий появлялась возможность занести крест Священной Римской империи и дальше, на русские земли. Чего уж останавливаться. А русские земли, они бескрайние, их границы необозримы. От одной только мысли, от одной только перспективы о таком масштабе деятельности перехватывает дух. А мечты, они на то и мечты, в них все возможно. Аппетит приходит во время еды. И мало ли как оно повернется…
От таких мыслей кружились и более крепкие головы, чем те, что носили на своих плечах крестоносцы.
Но пока это были только планы. Однако в совсем скором будущем, когда Русь и орден станут практически соседями, они начинают сталкиваться все чаще, и мирное сосуществование двух систем станет невозможным. На радужные перспективы изначально не рассчитывал никто.
Не вызывает сомнений, что главной заботой папы было нести свет Христовой церкви во все закоулки мира. И пока в этих закоулках еще была тень, папа никак не мог успокоиться. Работа такая! Однако неоспоримым является и тот факт, что каждый христианский правитель, неважно, церковный он или светский, каждое государство и каждый народ блюли в первую очередь свои интересы, далеко не всегда совпадающие по