я пивной бутылки…Лара против воли представила себе, как вздрагивает от жадных глотков его смуглая шея, какая мокрая у него на спине футболка после тренировки, как блаженно прикрывает он глаза…Вот донышко бутылки жалобно звякнуло от того, с какой силой ее поставили на стол, и дверь комнаты её соседа захлопнулась.
Мирек ушел к себе.
Лара проскользнула на кухню, убеждая себя, что хочет просто навести порядок. Все-таки это их общее пространство, и ужасно некрасиво с его стороны вот так оставлять на столешнице открытую пивную бутылку. Мог бы и убрать! Обязательно потом надо будет сказать ему (непременно строгим учительским тоном!), что она не потерпит тут такого беспорядка.
Лара протянула руку к оставленной «Крушовице» и медленно провела пальцами по прохладному стеклу там, где его касался Мирек. Невольно представила, как его длинные пальцы обхватывали бутылку, а губы касались вот этого горлышка… Не успев подумать о том, что она делает, Лара вдруг схватила пиво и отпила большой глоток.
И, конечно, именно в эту секунду сосед собрался в душ. Полуголый, в одних шортах, с полотенцем на плече, он замер на пороге. Лара едва не поперхнулась, но постаралась максимально достойно выйти из положения: вернула бутылку на место и скрестила на груди руки с таким видом, будто ничего такого не произошло. Подумаешь, может, ей просто пить захотелось. И да, она отпила пива из бутылки своего студента. А что, это запрещено законом?
– Это мое пиво, – проговорил он, прищурившись, и зеленые глаза заскользили по Ларе. Слово «моё» он произнес неправильно, как по-чешски – «мойе», но сейчас его явно не стоило поправлять.
– Я знаю, – Лара все же покраснела, светлая кожа пошла пунцовыми пятнами. Ужас, как неловко. А во рту до сих пор был терпкий вкус Крушовицы и… Мирека. И в сочетании с его вдруг вспыхнувшим взглядом это была взрывоопасная смесь.
– Ты могла просто попросить, – он перешёл на чешский, но она все равно его понимала. А от того, как его хриплый голос тянул гласные, можно было сойти с ума. – Так захотелось моего пива? Или… меня?
Лара задрожала всем телом и с усилием сглотнула. В горле пересохло, несмотря на то что она только что пила.
– Не неси чушь, – прошептала она.
– Я тебя не понимаю, – усмехнулся он на чешском. – Ты сказала «да»?
Лара отчаянно замотала головой, со странным чувством наблюдая за тем, как Мирек бросает на стул полотенце и явно намеревается подойти к ней. В этом маленьком пространстве ему достаточно было сделать всего шаг, чтобы оказаться рядом. Но ведь и Лара могла сделать этот шаг в сторону своей комнаты и закрыть дверь на ключ. Почему же тогда стояла и с обреченностью кролика, застывшего перед удавом, смотрела на приближающегося студента? На забитые татуировками жилистые руки, на сухое тренированное тело, на усмешку на красивых губах.
Мирек уверенно положил ладонь на ее затылок и притянул ближе к себе. Обжег потемневшим взглядом и… поцеловал. Господи! У Лары и раньше от его случайных касаний электрические разряды по телу пробегали, но то, что с ней творилось сейчас, не шло ни в какое сравнение. Короткое замыкание – вот что это было.
Случилось то, чего Лара подсознательно боялась – это было слишком хорошо. Её никогда не целовали так откровенно и умело. Язык Мирека нагло и сладко хозяйничал у нее во рту, пальцы одной руки вплелись в ее русые волосы, а другая рука легла на талию и слегка поглаживала поясницу, понемногу спускаясь вниз – к округлым ягодицам.
Мирек наконец оторвался от её губ, чтобы перевести дыхание, и Лара ненадолго пришла в себя:
– Нет, нет, нельзя, – бессвязно бормотала она.
– Если нет, тогда почему ты меня гладишь? – хмыкнул он, и Лара вдруг с ужасом поняла, что все это время её руки лежали на обнаженных плечах Мирека и неосознанно поглаживали смуглую кожу, под которой перекатывались твердые мышцы. Она – преподаватель! – только что гладила своего студента, который её целовал. Что она делает?! Твою мать, да что вообще тут происходит?
С неожиданной силой Лара оттолкнула его, и Мирек попятился.
– Отойди от меня! Не трогай! Никогда! Понял?! – закричала она на русском, не сильно заботясь о том, понимает её Мирек или нет.
– Лара, – протянул он, и у нее от его странно произнесенного «л» по позвоночнику прокатилась сладкая истома. Господи, её что, возбуждает его акцент?! Вот никогда не считала себя извращенкой, но похоже, что можно начинать.
– Jdi do prdele, – рявкнула наконец по-чешски Лара и чуть не застонала. Тем, что она сейчас послала в жопу своего студента, она практически добила и так подыхающую в агонии субординацию.
Черт. Черт, черт, черт…
Не глядя на Мирека, она бросилась в свою комнату и закрыла дверь. «Лара…» – вдруг всплыло в памяти собственное имя, которое он произносил так странно и так возбуждающе. И губы, его жесткие горячие губы и смелый язык… Господи. Что она наделала? Что они наделали?!
Глава 1. Взлетная дорожка
– В древнерусском языке