на юношу. И вдруг рявкнул:
– Встать!
– Чего вдруг-то? – опешил Тимофей. – Я же правду говорю. Все мои анкетные данные у вас есть, так чего зря время тратить.
Лицо капитана побагровело. Бросив ручку, он выкрикнул:
– Здесь я командую!
– Ну и командуй, я присяги не принимал.
Голос Тимофея едва заметно дрожал, но говорил он с напускным спокойствием. Это несколько охладило пыл капитана.
– Морозов Тимофей Алексеевич, так? – сквозь зубы спросил он.
– Так.
– Год, число и месяц рождения.
Похоже, капитан писал по памяти, потомучто, не останавливаясь, продолжил:
– Место рождения, образование восемь классов, рабочий. Где работаешь?
– На колхозной лесопилке, – так же спокойно отозвался Морозов.
– Кем?
– Заточник-наладчик, пилорамщик – второй номер.
– Это как? – поинтересовался капитан.
– Это значит, занимаюсь заточкой всего инструмента и при необходимости работаю на приёме распила. Горбыль сам с бревна не сходит, его руками снимать приходится.
Капитан перестал писать и посмотрел прямо в лицо Тимофею.
– Стишками давно балуешься?
– С тринадцати лет.
– А кто тебя эти слова надоумил написать? Поди, чьи-то разговоры подслушал, да и записал. Ачьи именно?
– Какие такие слова? Конкретно, пожалуйста. Может быть, вы имеете в виду: «Буря мглою небо кроет». Так эти не мои, – с иронией произнёс Тимофей.
– Веселишься? Хотел бы я посмотреть, как ты, сучонок, на этапе веселиться будешь!
Тимофей побледнел, сердце затрепетало от страха, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– … А рабочий раз в неделю видит только два яйца, когда в бане моется… – вдруг процитировал капитан. – Это что, не твоё? Между прочим, ты сам тетрадку-то выдал. Так как, признаваться будем?
– Признаю, моё. А разве это неправда? – вызывающе спросил Тимофей.
– Неправда! – хлопнув ладонью по столу, выкрикнул капитан.
– Да ладно! Небось, не на митинге. Ты в сельпо-то давно заходил? Что там найдёшь на пустых полках, кроме тараканов? А не задумывался – как старухе матери-героине на пенсию в тридцать пять рублей прожить? Это притом, что все дети в войну полегли – кто на передовой, кто в тылу от болезней и голода.
– Неправда, таких пенсий не бывает, – упрямо возразил капитан.
– Ну, конечно, не бывает, коли под фуражкой тридцать два сантиметра брони да мозоль от головного убора.
Капитан медленно поднялся во весь рост.
– Да я тебе, щенок, сейчас все зубы повыбиваю! – закипая изнутри гневом, угрожающе проговорил он.
– Да, правда, штука колючая, не каждому дано её переварить, а уж осмыслить тем более, – насмешливо ответил юноша. – Родину любить на словах все горазды. А ты попробуй на деле её полюбить, да так, чтобы из носа не капало.
Капитан сделал пару шагов к Тимофею, но в этот момент дверь в комнату распахнулась.