Мертвая зыбь. Юхан Теорин

полицейский.

      – У нас все, Леннарт. Мы уезжаем.

      – Хорошо. Я еще немного задержусь.

      – Конечно, конечно.

      Было что-то уважительное в тоне юноши. Может быть, уважение вызывала долгая полицейская служба, а может, и то, что отец Леннарта тоже был полицейским и погиб на службе.

      – Езжайте осторожно, – стандартно напутствовал Хенрикссон.

      Полицейский кивнул и исчез.

      И тут же появился Йон. В руке у него был большой коричневый кожаный кошелек. Он поднял его и повертел в воздухе.

      – Три тысячи сто пятьдесят восемь крон. От продажи скульптур. Они у него были в кухне, в нижнем ящике, под пластиковыми пакетами.

      – Позаботься о деньгах, Йон, – сказал Хенрикссон. – Глупо же оставлять их здесь. Довольно много денег.

      – Пусть будут у меня, пока не объявятся наследники, – сказал Герлоф и принял у Йона кошелек.

      Йон вздохнул – как показалось Герлофу, с облегчением.

      Все замолчали.

      – Ну что ж… – прервал Хенрикссон молчание, нагнулся вперед и с определенным усилием встал с дивана. – Я, пожалуй, тоже поеду.

      – Спасибо, что вы… – Юлия задумалась, подбирая слова. – Спасибо, что приехали, потратили время…

      – Здрасьте, – бледно улыбнулся Хенрикссон. – Я вас очень хорошо понимаю. Оказаться свидетелем такого… я же не первый раз в такой ситуации. Чувствуешь… черт знает, как сказать… одиночество. Бессилие.

      Юлия кивнула.

      – Сейчас уже лучше.

      – Вот и хорошо… – Леннарт неловко нахлобучил пилотку. – У меня контора в Марнесе. Так что, если что, звоните, заезжайте… – Он посмотрел на стариков. – И вы, понятное дело. Всегда рад повидаться… Запрете?

      – Ну, – лаконично пообещал Герлоф.

      – Тогда пока. – Хенрикссон раскланялся и вышел.

      Они сидели молча, прислушиваясь, как Леннарт завел машину, как тронулся с места, слегка пробуксовав на глине, как постепенно истаял звук двигателя.

      – Мы тоже сейчас двинемся. – Герлоф посмотрел на Юлию, сунул кошелек Эрнста в карман и повернулся к Йону: – Я тебе хочу одну вещь показать. Там, снаружи…