маски шелк.
Я в опере себя нашел.
Ты иногда мой слышишь плач
Среди портьер. Портьеры – плащ
Прозрачный скроют силуэт.
Я вроде есть, а вроде нет.
Я вроде есть, а вроде нет.
Я вроде есть, а вроде нет…
А вроде нет, а вроде нет, нет, нет, нет…
Детство на двоих
А помнишь, сквозь трубу калейдоскопа
Мы составляли в детстве витражи,
Перед дождем тревожно ставень хлопал,
И низко стригли крыльями стрижи.
А сено спешно собирали в кучи:
Над дальним полем двигалась гроза.
И ласточкины гнезда из-под кручи
Смотрелись, как чудовища глаза.
Как пахло липой: густо, пряно, сладко.
Шуршал по крыше ливень до утра.
И плавала луна лягушкой в кадке,
Синели лужи, прямо средь двора.
Велосипед. Кричали: – " Грязно слишком!»
Но что там грязь, ведь в этом самый кайф.
Носилась стайка сельских ребятишек,
Пугая кур и злющего быка.
Как я любила яблоню над крышей,
Смотреть сквозь ветки, верить и мечтать.
А небо с крыши, хоть чуть-чуть, но ближе.
Ладонью можно, прыгнуть и достать.
Ты мне читал истории и сказки,
И я пугалась больше напоказ.
И в горку вёз свои, мои салазки,
Как всё же время изменило нас.
Мы стали старше, и циничней может.
Я этого уже не изменю.
Но я всё помню и ты помнишь тоже —
Я наше детство бережно храню.
Мост
На мосту один, под мостом второй,
Первый – господин, а второй – изгой.
Первый был богат, денег имел воз,
А второй ходил без пальто, был бос.
Первый видел мир, жизнь далеких стран,
А второй любил старенький баян,
С ним он был везде, пел, плясал, играл,
Первый день и ночь деньги добывал.
Было ему мало: женщин, блюд, вина,
А второй смотрел: плавала луна
Среди темных вод городской реки,
на ладонь садились песни-мотыльки.
Вторил им протяжно старенький баян.
Первый был неделю беспробудно пьян
Ни друзей, лишь стая, каждый в ней шакал.
Стоит оступиться, значит всё, пропал.
Ведь жесток закон жизни средь зверья,
А второй был счастлив, слыша соловья.
Первый был в печали, жизнь была пуста.
Бросился он ночью головой с моста.
А второй доел простенький свой суп,
И цигарки тлел огонек у губ.
Он вздохнул счастливо: – Вот же красота!
Встретиться бы им у того моста.
Надежда
Я родилась в цыганское кибитке
На стыке двух кровавыя эпох,
Когда буржуйских гнали недобитков.
Молилась мама: -Да спаси нас Бог!
Увы. Не спас. Ну их по крайней мере,
Но выросла как сорная трава.
которая в богов уже не верит
А верит