громных панорамных окон до полностью встроенных шкафов без единой ручки. Почему-то кажется, что это элитный аквариум. Красиво и кричаще дорого до безобразия. Все оформлено в глянце, как тут жить? А жить точно приходится, потому что управление махиной под названием «ГлобалМедиа» требует ежечасного участия генерального.
Генерального директора… Тима в смысле. Ну, уж нет! Пройдя такой путь, я не имею право испортить все в единочасье. Я сильная, я профессионал и ничто из прошлого не долбанет мне по нервам. Мантра, конечно, так себе, но если не уговаривать себя, впечатлительную, вообще, то руки отбивают барабанную дробь по сумочке, заражая этим недугом и колени. Еще сидя с этим можно было бы справиться, но стоя… Разглядываю обитель Тима как нечто, идущее в полном разрезе его предпочтениям и вкусу. По крайней мере того добродушного качка, что я когда-то знала, роскошь и пафос слегка бесили, и даже из багажника дорогого внедорожника могли запросто вывалиться потертые кеды. Не потому, что не было средств на другие. Это смешно! А потому что именно в этих топотушках ему удобно…
Воспоминания проносятся в голове огненным веером прожитых вместе дней и ночей, встреченных рассветов и закатов, опрокинутых в порыве страсти кофейных кружек на кипенно белые простыни. Вздыхаю, мечтая преобразовать кислород во что-то твердое, принесшее бы мне стойкости и уверенности. Где уже хозяин этого полосатого африканского шале посреди столицы?
Неожиданно дверь распахивается так, что меня чуть не засасывает в нее потоком воздуха. Оборачиваюсь и хватаюсь за косяк, вовремя растопырив пальцы и делая вид, что залихватски упираюсь, найдя точку опоры. Не женственно, зато я не грохнусь в обморок от того, что вижу перед собой. Кого… Огромная плечистая фигура с подтянутым гладиаторским торсом и стройными высокими ногами резво проходит широкими шагами внутрь своего кабинета и оборачивается. Недоумение на его лице уже сменилось чем-то более стабильным.
– Здравствуй, Вероника. Рад тебя видеть. Присаживайся. – он указывает широким жестом на белоснежное кресло напротив себя, изящно опускаясь в свое, с высокой спинкой.
Сильные рельефные кисти, найдя опору локтям о мягкие подлокотники, укладываются в замок перед своим хозяином. Знаю, что позорно пялюсь на них, но если подниму глаза, будет еще хуже. Куда только запропастилась вся выдержка? Кто-то тут убеждал себя, что он сильный, а еще профессионал… Тяжело сглатываю комок в горле и делаю пару шагов к креслу.
– Я тоже рада тебя видеть. – выходит слишком низко для того, чтобы казаться приличным, но голос подводит и хочется закашляться.
Лучше бы уж пискнула как придавленная мышь. Машинально сдвигаю колени, чтобы контролировать свое положение, и впиваюсь пальцами в сумочку. Под столешницей не должно быть заметно, что со мной творится.
– Итак, вы с Рутом хотите обосноваться в северном крыле, верно?
Бархатная мелодия парализует слух, и я с трудом соображаю, что он говорит дальше, бессовестно пялясь на шевелящиеся губы. Грешные на вкус и самые лучшие свете… Да, ни черта не прошло! Еще больше воспалилось, так, что я не могу взять себя в руки, сгорая от стыда и трясясь одновременно. Я рассталась с ним ужасно. Без объяснений, не отвечая на звонки, сбежала как малолетка в никуда, и теперь надеюсь, что правда не всплывет, иначе мои любимые карие глаза возненавидят меня навсегда за ту ложь, молчание, что я малодушно позволила себе. Причина есть, но стоило все же объясниться.
– До четырехсот квадратов. Этого будет достаточно. – машинально отвечаю. – Если договоренности уже достигнуты, я хотела бы взглянуть на разрешительную документацию для обустройства внутренней отделки и перегородок.
– И много их будет? – спрашивает сухо, не двигаясь.
– Надо видеть опорные стены для начала. Так мне не сказать. Wudrun предпочитает занимать пространство, а не оставлять место для полета фантазии. Взгляни на проект представительства в Питере? – протягиваю ему проспект, моментально выуженный из сумочки, но меня встречает приподнятая ладонь.
– Не нужно. – он даже слегка поворачивает лицо, демонстрируя свое безразличие. – Предлагаю сходить туда. Ты сфотографируешь помещение и придумаешь все так, как нужно. Документация… – он протягивает руку к стопке бумаг на краю стола. – Вот.
Резко поднимается из кресла, не давая мне и секунды на размышления, и приближается вместе с увесистой папкой, опуская одну руку в карман брюк. Господи… надо подняться. Совсем забыла свою серьезную проблему! Опираясь одной рукой о красивенную столешницу, я изо всех сил стараюсь держать нейтральное выражение лица, поднимаясь из кресла. Мы сталкиваемся взглядами, и я поражаюсь его отстраненности. Как же я любила его до беспамятства еще несколько месяцев назад? Верхняя пуговица белоснежной рубашки расстегнута, открывая мужественную мощную шею, но теперь я ловлю себя на мысли, что мне не комфортно рядом с ним. Напротив стоит огромный знакомый мужчина, который уже давно не мой… и ни одной любимой черточки в его суровом образе или медовом взгляде я не нахожу. По-прежнему красив и чертовски привлекателен, но больше не мой, не для меня, чужой… Его сексуальная энергетика и бешеная харизма больше не заводят, отхлестывая тело