что это называется «приветственный фуршет». От Ленки ведь так просто не отстанешь. Сима не помнила, какой был коктейль – что-то разноцветное, приторное, с бумажным зонтиком. И вдруг будто воочию увидела, как Вадик Пугачев попробовал свой коктейль, тихонько поморщился – бурда, мол, – и поставил бокал на столик. И она, Сима, последовала его примеру. Стало быть, тот, первый, коктейль можно не считать. Но что было дальше? Пока что в голове стоял полный туман.
Налюбовавшись на свою неземную красоту, Сима кое-как доковыляла до ванной. Для того чтобы открыть дверцу душевой кабинки, ей понадобилось минут семь и все силы, что остались в организме. Впрочем, их почти не осталось.
Сима зажмурилась и пустила только холодную воду, потом, когда терпеть стало невозможно, открыла горячую. Таким образом она наказывала себя за безобразное поведение накануне.
Контрастный душ сделал свое дело, и через двадцать минут она почувствовала себя гораздо лучше. Из зеркала на нее смотрела несчастная, бледная, больная физиономия, но все же больше похожая на человека, а не на маску к Хеллоуину. Теперь она могла показаться перед Сергеем, а если бы он сварил ей чашку крепкого кофе, какой умеет варить только он, Сима почти стала бы человеком…
Она кое-как подсушила волосы, надела розовый халатик, в котором ее бледность была не так заметна, и выбралась из ванной.
Встав на пороге, она снова позвала:
– Сергей! Сережа!
И опять ей никто не ответил.
Держась за стенку, она добрела до кухни.
Там Сергея не было. Не было и обычных признаков его утреннего присутствия – не пахло свежемолотым кофе и тостами, не урчала включенная микроволновка…
– Сергей! – повторила Сима жалобно. – Серенький! Ты что, все еще на меня сердишься?
Вопрос был риторический.
Мало того что она накануне приползла домой буквально на бровях, сейчас в ее памяти всплыли такие детали вчерашнего вечера, что Сима покраснела до корней волос. Она вспомнила, как ползала на площадке в поисках ключей, как Сергей тащил ее в квартиру, а она вырывалась и орала что-то несусветное.
Другой мужик бросил бы такую заразу на холодном полу, чтобы протрезвела к утру, но только не Сергей. Он всегда стеснялся соседей. Точнее, никого не хотел пускать в свою жизнь. Так и говорил Симе: с соседями ни в какие отношения не вступать. Скажешь «здрасте» у лифта и пошла себе по своим делам. С детками не сюсюкать, собачек не гладить, мужикам глазки не строить, с тетками про погоду не разговаривать, дворничихе замечаний не делать. Если какие проблемы – пускай ко мне обращаются, я разберусь. Сима на такие слова только кивала – квартира его, хозяин – барин, ей эти соседи ни к чему совсем…
Так что никак он не мог оставить ее на лестнице в пьяном виде, притащил в квартиру. А там Сима окончательно сошла с катушек. Она смутно помнила, что упрекала Сергея в чем-то, потом заливалась пьяными слезами, потом… потом, кажется, ее долго тошнило в туалете… Какой кошмар!
Так что если Сергей на нее дуется, его вполне можно понять…
Сима