темноте было бессмысленно. Но после всех этих лет Сол просто должен был увидеть здание, создание которого он представлял себе, начиная с рисунка на бумаге. Должен был, несмотря на слабый свет луны в тумане, несмотря на Нико, прилипшего к его спине, как морские желуди к днищу того корабля, что привез их в эту страну.
– Билтмор, – сказал он вслух. И тут же, к изумлению Нико, добавил: – Здесь работали – и жили – талантливые мастера Сальваторе Франсис Катафальмо и Николас Петер Катафальмо. Сицилианцы. Поэты. Всадники. Джентльмены. – Он сделал паузу. – E fuorilegge. Al tuo servizio.
И нарушители закона. К вашим услугам.
Сколько раз он повторял все это каждый день в пансионе. Хотя не ту часть, про нарушителей – это было до того, как он стал таким. Но к вашим услугам – да.
И тогда, когда ему пришлось оставить мать и Нико в Палермо, чтобы искать работу, он сказал это двум американским джентльменам, которые приехали во Флоренцию искать вдохновения. Они весь вечер просидели, склонившись над большим листом плотной бумаги, на верхнем правом углу которого остались круглые следы от чашек с кофе.
Один из них, седобородый, водя своей чернильной ручкой по бумаге, даже не обернулся, чтобы сделать заказ.
– Лучшего вина, что у вас есть, гарсон. Мы с мистером Вандербильтом перед ужином предпочитаем хорошее бургундское.
Гарсон. Хотя они были не в Париже, а во Флоренции, и Сол почти не знал французского. Английский, впрочем, он знал еще хуже, хоть и учил его с падре Д’Эредита на случай, если однажды сумеет уехать из Италии.
Джентльмен, который был моложе, с темными, серьезными глазами, высокими скулами и аккуратно постриженными темными усами обернулся и посмотрел на него, все еще сосредоточенно щурясь.
– Мерси. – И тут же, покраснев, перешел с французского на почти безупречный итальянский. – Perdonami. Sono appena arrivato in Francia. Grazie per aver portato il vino[13].
Сол обратился к ним на ломаном английском:
– Сегодня лучшее, что осталось, – это кьянти. Но оно стоит много.
Мужчины обменялись веселыми взглядами.
Пожилой цокнул языком.
– Если ты про высокую цену, то это неважно. В любом случае принеси самое лучшее вино. – Его глаза блеснули под нависшими седыми бровями. – Мистеру Вандербильту по вкусу то, что дорого.
Тот, что с темными усами, был, кажется, еще моложе, чем Солу сначала показалось. Когда он прикусил нижнюю губу, то стал похож на интеллигентного, но не уверенного в себе мальчишку, а вовсе не на очень богатого человека, которым являлся.
Так как Сол был одним из немногих сильных мужчин, работавших в местном пансионе, поскольку большинство эмигрировали в Америку, то он и седлал каждое утро лошадь мистеру Вандербильту. Сол уже понял, что этот человек знает, как выбрать самую лучшую лошадь в стойле. Конечно, он не станет обращать внимания на цену при выборе вина.
Вандербильт, вытянув шею, наклонился над листом. – Я не очень понимаю, Ричард, что вы имеете в виду, передвигая главную лестницу в сторону, чтобы она стала в большей степени основной деталью вида с фасада.
Пожилой