Я видел парочку припаркованных снаружи и спросил, сдают ли их в аренду. Управляющий ответил, что они только для хозяйственных целей. Может, удастся подмазать ему колеса. – Он потер большим пальцем указательный и средний.
– Тебе сколько годиков, двенадцать? – съязвила Кэтрин.
– Дорогая, я просто подумал, что это было бы весело.
– Весело – это прекрасные виды, атмосфера и компания, а не спа, удары по мячам для гольфа с крыши и гонки за смертью.
– А по-моему, звучит заманчиво, – встрял я, и Кэтрин подогрела мою еду еще одним пылающим взором.
– Спасибо, Эрн… – начал было Энди, но Одри оборвала его громким кашлем. Он обернулся к ней. – Что? Мы все собираемся притворяться, будто его здесь нет? – Он сказал это, притворяясь, что меня здесь нет.
– Эндрю!.. – предостерегающе громыхнула Кэтрин.
– Да ладно! Когда вы в последний раз виделись?
Большая ошибка, Энди. Нам всем известен ответ на этот вопрос.
Моя мать огласила его:
– На суде.
Вдруг я снова оказываюсь на месте свидетеля, слушаю прокурора, который держит одну руку в кармане, а в другой сжимает огрызок лазерной указки и водит огоньком по залу, будто присяжные – это кошки. Что-то утверждая, он тычет красной точкой в фотографии затянутой паутиной поляны, которая мне до сих пор иногда снится, с наложенными поверх стрелочками, линиями и цветными прямоугольниками. Я отвечаю на вопрос, когда моя мать вдруг встает и выходит, в голове у меня только одна мысль: почему в судебных залах упорно ставят самые высокие, тяжелые и громко хлопающие деревянные двери из всех, какие только бывают. Что-нибудь более сдержанное лучше соответствовало бы обстановке, но архитектор, видимо, по ночам подрабатывал сценаристом в Голливуде и пожелал усилить драматический эффект входов и выходов. Правда, я думаю об этих чертовых шумных дверях только для того, чтобы не смотреть на брата, сидящего на скамье подсудимых.
Вы внимательный читатель и, вероятно, уже заметили, что за семейным обеденным столом есть пара пустых мест. Я успел сообщить вам, что Эрин приедет завтра утром. Единственный ребенок Кэтрин – известная по происшествию с сэндвичем с арахисовым маслом Эми – не появится, потому что живет в Италии, а важность этого воссоединения семьи не превышает длительность пяти-семичасовой поездки на автомобиле. Но вы не должны удивляться и тому, что в этой сцене отсутствует Майкл. Вероятно, виной тому я.
Итак, теперь вам известны несколько вещей: почему моя мать отказывается разговаривать со мной; почему моего брата пока нет здесь; почему ему хочется иметь свежее постельное белье и холодное пиво; почему я не мог придумать какой-нибудь обычный предлог, чтобы не приезжать на этот уик-энд; почему Люси принарядилась; почему Кэтрин выделила на приглашении слова «все мы».
Прошло три с половиной года с тех пор, как я стоял на коленях в паутине и смотрел, как мой брат убивает умирающего человека. Три года с тех пор, как моя мать вышла из зала суда, пока я объяснял присяжным, как он это делал. И